лет…
Мы не были с тобою две тысячи лет,
Я забыла ласку твоих нежных губ…
Давай же выключим электрический свет,
Ты немного пьян и немного груб.
И я сброшу с плеч
Свой тонкий халат,
Пусть отражения свеч
Так стыдливо горят.
Своей дерзкой рукой
Зачеркну я все «нет»:
Я не была с тобой
Две тысячи лет.
И ты выпьешь со мной
Этот яд весь до дна,
А потом, под луной,
Мы, хмелея от сна,
Вдруг начнем понимать:
Новый день, новый свет
Разлучит нас опять
На две тысячи лет…
Любовница
Я – шальная цыганская дочь.
В кольцах длинные пальцы мои.
В эту лунную, летнюю ночь
Пусть охрипнут в кустах соловьи.
Я тебя украду у жены,
Будет счастье в бокалах играть.
И слепые росточки вины
Поцелуями буду срывать…
А жена, сидя ночь в тишине,
Будет плакать, меня проклинать.
Как положено верной жене,
Тебя будет с повинною ждать.
И понять ей, увы, не дано,
Что так глупо завидовать мне:
Пусть ты пьешь моей страсти вино,
Но твердишь о любимой жене.
Вновь останусь одна. Не беда.
И в людскую молву ты не верь.
Зачем думать, что будет тогда,
Когда тихо закроешь ты дверь…
Нервы
Нервы, всё просто нервы.
Ты уж прости и пойми.
Да, милый, ты не первый
В этом потоке любви.
Да, милый, хочешь чаю?
Свежего заварю.
В одиночестве я встречаю
Непроспавшуюся зарю.
Нет, милый, я не плачу,
Просто соринка, вот.
Я в жизни твоей что-то значу,
А, может, – наоборот?
Нет, милый, слов не надо.
Если уходишь, иди.
И снова лишь грусть и прохлада
Плечи обнимет мои.
Нервы, все просто нервы.
Сделан от скуки укол.
Да, милый, ты не первый,
Вчера вот один ушел…
Современное
Он был давним наркоманом.
Впрочем, нынче без изъянов
Нет людей.
Он еще курил махорку,
Раз в пять лет имел он ходку —
Был чуть-чуть разбойник-соловей.
Вот раз на свободу вышел,
А проблем вновь выше крыши.
Что же делать, черт возьми?!
«Эх, влюблю я дочку пана,
Ведь твердила в детстве мама,
Что нет равенства в любви!»
Сделал пирсинг он на члене.
И к мадемуазель Елене:
«На, любимая, смотри!
Так тебя иметь я буду,
Что завидно Голливуду
Станет, раз, два, три!»
Лена – девочка не дура,
У нее температура,
Когда рядом нету мужика.
Развалилася на кресле:
«Не болтай, милок, а действуй,
А слабо, так, солнышко, пока!»
И пошла любовь такая,
Он
