на той стороне улицы дернулась от неожиданности и посмотрела в мою сторону. У меня было мгновение, чтобы заметить: вообще-то, ее лицо вовсе не такое заурядное, как мне показалось вначале. Кожа ярко сияла и выглядела гладко-твердой, точно фарфор. Потом камни подо мной задрожали, а стена позади начала рушиться. Всю мою кожу изнутри закололи маленькие иголочки…
И тут неожиданно мужчина оказался прямо передо мной. Из распахнутого рта рвался рев вроде того, что производит океанский прибой, захлестывая береговую пещеру. Женщина с фарфоровой кожей завизжала, вскидывая руки, – вокруг нее что-то падало, что именно, видеть я не могла. Та же самая сила отшвырнула ее назад. Я услышала треск кирпичей и строительного раствора: ее тело врезалось в какую-то стену и обвалилось на землю.
– Во имя всех Преисподних, что ты творишь? – заорал на нее бог-мужчина.
Я смотрела на него снизу вверх, ошарашенная и наполовину оглушенная. Было видно, как у него на виске бьется жилка, вздутая гневом. Я не могла оторвать от нее глаз: до этого момента я и не знала, что у богорожденных тоже есть кровеносные жилы. Впрочем, как же им не иметь вен? Я не так давно жила в городе, но и то успела наслушаться о божественной крови.
Женщина у стены медленно поднималась, хотя, будь она смертной, полученный удар точно переломал бы ей половину костей. Он и так отнял порядочно сил; она припала на одно колено, только в глазах, устремленных на соперника, горела прежняя ярость.
– Ты не можешь здесь оставаться, – сказал он, чуть поуспокоившись, но по-прежнему страшно разгневанный. – Ты слишком неосторожна. Ты поставила под удар жизнь этой смертной и тем нарушила главнейшее правило!
Женщина издевательски выпятила губу:
– Твое правило…
– Правило, согласованное всеми нами, решившими жить здесь! Никто из нас не желает еще одного Отлучения. Тебя уже предупреждали…
Он вскинул руку – а в следующий миг улица в полном смысле слова кишела богорожденными. Куда бы я ни обращала взгляд, они были повсюду. Большинство похожи на людей, но иные либо сбросили личины, либо не побеспокоились ими обзавестись. Мне на глаза попадалась то чья-то кожа, выглядевшая как металл, то волосы как шерстяная кудель, то ноги с нечеловеческим устройством суставов, то пальцы как гибкие щупальца… Их было не меньше двух, а то и трех дюжин. Они стояли на мостовой, сидели на обочине. Один даже порхал над головами на прозрачных стрекозиных крыльях.
Женщина с фарфоровым лицом наконец поднялась, хотя и держалась на ногах неуверенно. Она обвела глазами божественное собрание, и, судя по выражению лица, ей стало очень не по себе. Однако она угрюмо и гордо выпрямилась, расправляя плечи.
– Так вот как ты дерешься на поединках, – сказала она мужчине.
– Поединок окончен, – ответил тот.
Отошел назад, оказавшись вплотную ко мне, – и, к моему немалому удивлению, наклонился, чтобы помочь встать. Я недоуменно сморгнула, потом нахмурилась: он
