всерьез принимаешь слова больной женщины? – спросил я.
– Для начала надо убедиться, что она действительно больна, – отпарировал Валера.
– И много тебе на это понадобится времени?
– Мне – много. А с тобой намного меньше.
– Прекрасно! – оживился я, опуская письмо на стол и разглаживая бумагу ладонью. – Тогда я принимаюсь за работу. Начнем с рекомендации. Кто этот таинственный коллега, с которым ты служил в двести первой дивизии?
– Я могу назвать как минимум тридцать человек. И тебя в их числе.
– Почему она не назвала его фамилии? Какой смысл скрывать рекомендателя?
– Я думаю, что этот человек сам просил не называть его имени, – ответил Валера, провожая взглядом Зинаиду, которая собрала со стола чашки и тарелки на поднос и бесшумно удалилась. – Согласись, мы не любим подкидывать лишние проблемы своим друзьям и, когда рекомендуем их кому-нибудь, предупреждаем: только не говорите, что это я дал вам его адрес.
Я развел руками и откинулся на спинку стула.
– Валера, дорогой! Эти «лишние проблемы», выражаясь твоими словами, предоставят тебе возможность заработать двадцать тысяч долларов. Мы живем уже в другом обществе, где все решает реклама. Твой анонимный сослуживец, как и я, между прочим, об этом должен был помнить. Если, конечно, он не идиот. Следуя логике, он должен был трижды назвать твоей клиентке свое имя, домашний и рабочий адреса, все телефоны, да еще просить передать тебе привет, да еще легким дружеским намеком претендовать на свою долю из этих двадцати тысяч. Как же! Он поставил тебе богатого клиента! Он же посредник!
– И что ты хочешь этим сказать? – подтолкнул меня к выводу Валера.
– Я хочу сказать, что никакого рекомендателя у этой анонимной барышни не было. А узнать о том, что ты служил в двести первой дивизии, – проще пареной репы.
– Ну и что? – пожал Валера плечами. – Допустим, ты прав. Для меня наличие рекомендации или ее отсутствие не играет существенной роли. Я согласен, что наша барышня упомянула о каком-то моем коллеге лишь с той целью, чтобы уговорить меня помочь ей наверняка, стопроцентно.
Я не пропустил мимо ушей его слова «наша барышня». «Умеет затягивать в сети», – подумал я.
– В таком случае ты должен согласиться, что, поймав ее на лжи один раз, мы должны относиться ко всем остальным ее словам в письме с полным недоверием, – сказал я.
Зинаида принесла пепельницу и спички. Ни я, ни Валера не курили, и мой друг тотчас начал заполнять пепельницу можжевеловыми шишечками.
– Читаем дальше, – продолжил я, удовлетворившись тем, что Валера не сумел мне возразить. – Твоя барышня пишет, что вследствие улучшившегося материального положения готова к всевозможным неприятностям, но из всех известных человечеству неприятностей особенно выделяет только два: шантаж и мошенничество. Я на ее месте, например, скорее был бы готов к взлому сейфа в офисе, угону «Крайслера», ограблению на улице. Она же опасается шантажа
