но кто-то его начинает душить, а он так просто сдаваться не намерен и всю мразь скоро выведет на чистую воду. Я ничего не понимал. Валери куда-то пропала. Я распрощался с полковником, мы очень долго жали друг другу руки в фойе гостиницы, Алексеев сунул мне в карман свою визитку и, наверное, раз сто повторил, что ждет меня завтра у себя в четыреста пятнадцатом номере.
Когда я поднялся наверх и завалился в наш номер, Валери сидела в кресле с книжкой в руках. Взглянула на меня, и усмешка пробежала по ее губам.
– Здорово ты набрался. О чем это вы с ним так долго трепались?
Меня это задело. Я подошел к ней, выбил из ее рук книгу и, глядя ей в глаза, произнес:
– О красивой жизни. И вообще, это не твое дело, это военная тайна. Ты мне не жена. Ты вообще непонятно кто… Я не прав? Ну скажи, кто ты? Что ты замышляешь?
Валери молчала.
– А-а, вот видишь! Молчишь. Потому что признаться страшно.
После этого я, не раздевшись, рухнул в кровать и долго лежал неподвижно, притворяясь спящим, наблюдая за Валери через щелочки век. Она читала, изредка кидая на меня взгляды. Потом положила книгу на кровать, встала, тихо подошла к телефону, набрала номер и сказала, прикрывая трубку рукой:
– Мы прилетели, Низами Султанович.
Видимо, ей что-то говорили; она молчала, лишь сказала «Хорошо» перед тем, как опустить трубку на телефон.
Я взвился на кровати, как удав:
– Кому ты звонила?
Она вздрогнула, по ее лицу пробежала тень испуга.
– Фу-ты, напугал! То лежит, как покойник, то вскакивает, как при пожаре. Адвокату я звонила. Рамазанову. Сказала, что мы прилетели.
– А я подумал, что в морг, – ответил я.
– Если ты будешь так напиваться, то не исключено, что придется звонить и в морг.
Я взревел, как разъяренный зверь, швырнул в нее подушку, потом схватил Валери в охапку и повалил на кровать. Трудно назвать то, что я с ней вытворял, проявлением любви, но Валери осталась довольна мною, хотя утро было для нее хмурым и ей пришлось класть на глаза примочки из заварки.
Я же чувствовал себя прекрасно, сделал на балконе зарядку, полюбовался на парк, который пышным зеленым ковром расстилался под окнами гостиницы, откуда доносилась восточная музыка и веяло запахом горящих углей – шашлычники и пловщики начинали готовить.
– Я умираю с голоду! Эти запахи могут свести с ума!
Валери вытиралась махровым полотенцем, глядя на меня с любовью и легким укором.
– Первый раз вижу мужчину, который хочет есть на следующее утро после пьянки.
– Ты плохо знаешь мужчин, милая. А впрочем, это не худшее твое качество.
– Ты хорошо помнишь вчерашний день? Провалов в памяти нет?
– Кажется, сегодня мы должны встретиться с Алексеевым… Точно! – Я хлопнул себя по лбу и полез в нагрудный карман рубашки. – Где-то у меня должна быть его визитка.
В кармане рубашки ее не оказалось, и я обыскал брюки.
– Куда
