ее основанием, составной частью, поэтому строительство велось из камня, который добывался тут же.
«Какой же это адский труд, – подумал Феликс, – каждый камень нужно выдолбить, перенести, а весит он немало, да установить правильно и все вручную, никаких подъемных или других вспомогательных механизмов».
Когда группа с Хасаном подошла вплотную к площадке, навстречу выбежал человек, одетый во что-то похожее на форму, при нем была большая плеть, а на ремешке свисала дубинка.
– Начальник охраны рабов, – шепнул Феликсу Валентин. – Скотина, каких еще поискать, сам бывший раб, пробился в начальство, теперь выслуживается как может, из кожи лезет.
Феликс перевел взгляд на начальника рабов.
Подбежав вплотную к кольцу внешней охраны, тот внезапно остановился, не делая никаких подвижек в сторону Хасана, – видно, знал дистанцию.
Докладывал он быстро и четко, по заранее разработанному порядку, смотря на Хасана преданно-собачьим взглядом. Выслушав рапортующего, Хасан слегка кивнул головой, и тот поспешно, с бьющей по ногам дубинкой побежал обратно к стройке, откуда уже выходил другой человек. По тому, как спокойно он направлялся к Хасану, можно было предположить, что это и есть начальник строительства. Хасан направился ему навстречу. Валентин дал команду подчиненным оставаться на местах. Поравнявшись с начальником строительства, Хасан пожал ему руку, и они отправились в сторону строения.
Внешняя охрана осталась как бы не у дел, и Феликс решил поговорить с Валентином.
– Командир, мы можем поговорить? Или инструкцией это запрещено?
– Говори.
– Ты недавно сказал, что начальник местной охраны сам бывший раб. Что это значит?
– Значит, что местная охрана набирается из бывших рабов, которые смогли проявить себя, доказали свою полную преданность хозяину и стремление быть лучшими из рабов. Представляешь, какое сочетание – лучший из рабов! Сюда доставляют рабочую силу со всего света, и все они люди разные: есть опустившиеся сознательно – алкоголики, начинающие наркоманы, погнавшиеся за своей дозой к черту на кулички, но последние, как правило, долго здесь не живут – работа их быстро изводит. Есть и такие, с которыми жизнь обошлась так же несправедливо, как с тобой, и те, кого заманили по «глупости». Доверчивые бедолаги, клюнувшие на обещания хорошо подзаработать.
Хасан, чтобы держать всю эту толпу в повиновении, и ввел такой порядок. Кто проявит себя, того переводят в надзиратели, а чтобы удержаться на этой паскудной должности, эта шваль усердствует так, что даже эсэсовцы позавидовали бы. У них есть свои привилегии, значительно меньшие, чем, скажем, у тебя, но имеются.
Живут они отдельно не только от основной массы, но и друг от друга.
Они же могут забирать к себе для утехи женщин, которых здесь тоже достаточно, – пожелает она того или нет.
Начальник их вообще
