железного киоска. Но срок получил вместе со всеми, хоть и поменьше организаторов преступления – четыре года.
Три года чалился на «малолетке», а как исполнилось восемнадцать, был этапирован на «взросляк», где досидел оставшийся по приговору год. Освободился «звонком», то есть, отбыл весь срок до конца.
Вернулся домой, решил начать честную жизнь, тем более что сел по глупости. За время отбывания наказания о многом передумал и понял, что не хочет идти по стопам непутёвого родителя. Да и мать на редких свиданках переживала, плакала, говорила, что Иван весь в своего папашу пошёл.
Второй раз Иван сел в двадцать четыре года. Сел опять по глупости – за хранение угнанного авто. Подставили старые кореша, попросившие подержать временно в его гараже автомобиль, клятвенно заверив Ивана, что тачка «чистая». Не хотел этого Ванька, чувствовал, темнят дружки, и всё же не смог отказать. Арестовали его через несколько дней после этого. И закрутилось всё по-новой… Дружки пошли в отказ: мол, знать ничего не знаем. Пришлось Ивану отвечать за их подлость и собственную глупость. Опять схлопотал четыре года общего режима.
Со своей будущей супругой Еленой он познакомился по переписке, как с «заочницей». Дело дошло до того, что она начала приезжать к нему на краткосрочные свидания, а потом, когда расписались в зоне, два раза приезжала на длительные.
Елена выглядела «серой мышкой», по характеру была очень доброй и отзывчивой. Жена и мать из неё получилась хорошая. Она верно ждала мужа, слала ему передачи и письма. Ожидая освобождения супруга, одна воспитывала сына Ромку от первого неудачного брака. Рождённая от Ивана дочь Вика появилась на свет уже после освобождения отца.
На зоне парень твёрдо решил «завязать», освоил профессию каменщика. Вернулся молчаливым, прежде чем что-то сказать, тщательно обдумывал, что говорить и как. Эта привычка появилась в неволе, где за каждое слово спрос серьёзный.
Устроился на стройку по приобретённой специальности и зажил честной жизнью, хотя кореша по-прежнему не давали покоя. Как с гуся вода с них: будто и не подставляли, не подличали. При этом всякий раз с особой значимостью вспоминали о том, что слали «дачки» другану.
Иван действительно их получал и это очень помогало в неволе. Поэтому, хоть и держал на дружков смертельную обиду, не разрывал отношения совсем. Так уж он был устроен – весь из противоречий.
О таких говорят – классический неудачник. По глупости испортил себе жизнь в самом начале. Здоровья немало потерял за годы отсидки. Сухопарый, ростом метр семьдесят шесть, по привычке коротко стриженый, зеленоглазый, лицо аскетичное со слегка ввалившимися щеками из-за плохого питания и тяжёлой жизни на зоне. По характеру спокойный, не завистливый, не злобивый. За свои неудачи винил только себя.
Свою жену и детей Иван любил. В целом всё у него неплохо шло в последнее время, вот только жизнь бедной была, хоть и работал каменщиком. Работодатель прижимистый оказался, платил мало. А с двумя судимостями
