в прибое резвятся.
– Мне надоело море, Кирилл! – вдруг поменяла тему Ирина. – Давай уедем в Карпаты? У меня есть знакомые в Яремче. Самолетом до Львова, а дальше автобусом. На недельку! Там боровики пошли. Хочешь огромную сковородку жареных боровиков с луком?
Она меня проверяла: дал я подписку о невыезде или нет. Я скривил лицо.
– Ненавижу жареные грибы! К тому же в Карпатах сыро и холодно. Здесь лучше.
Ирина сняла очки, подышала на них, протерла стекла полотенцем и снова надела.
– Кирилл, зачем ты говоришь неправду? Ты ведь дал подписку о невыезде!
Я набил полный рот вишнями и не смог ответить сразу.
– Ну и что? – пробормотал я, выплевывая косточки в кулак. – Милиция задержала террористов, и о моей подписке уже все забыли. Я уже никому не интересен.
Ирина сжала губы, решительно схватила свою сумочку, вынула оттуда мобильный телефон и, глядя на газетный обрывок, набрала номер.
– Ксюша, привет, это Ирина! – сказала она, поглядывая на меня. – В сегодняшнем номере у вас прошла заметка «Возмутители спокойствия задержаны». Ты ее готовила?.. А почему устарела?.. Вот как! – Снова быстрый взгляд на меня. – И больше никакой информации по ходу расследования?.. Понятно… Да так, в порядке праздного любопытства. Я же в отпуске! Ну, пока! Привет от меня твоему Барсику!
Ирина закрыла панель телефона, закинула его в сумочку. Она не спешила пересказать мне разговор со своей подругой, корреспонденткой «Приморского бульвара». Закинула в рот вишни, погрузилась в невеселые раздумья. Я понял, что сейчас узнаю не самую приятную новость.
– Информация о двух задержанных уже не актуальна, – наконец сказала она. – Чтобы пустить пыль в глаза общественности, милиция схватила первых попавшихся зрителей и отвезла их в отделение. А уже через час их отпустили. У обоих железное алиби. Один сидел в первом ряду и стрелять оттуда никак не мог. А второй пришел на концерт с женой и ребенком – пятилетняя дочь весь вечер сидела у него на коленях. Никаких зацепок у милиции нет… Ты в самом деле убедил следователя, что не выступал в «Балаклаве»?
– Он мне не поверил, – ответил я, чувствуя, что мое настроение безнадежно испортилось – оттого, что я безнадежно испортил Ирине отпуск.
– Это хуже, – произнесла Ирина и потянулась за сигаретами, но вспомнила, что на пляже курение запрещено. – Для милиции ты остаешься главным свидетелем. По идее, со сцены ты должен был все видеть: кто стрелял, откуда стрелял, куда стрелял… Знаешь, я замерзла. Может, пойдем куда-нибудь перекусим?
Я согласился, но выразил желание еще раз искупаться, так как лучший способ согреться – это поместить себя в холодную среду, в сравнении с которой все остальные покажутся теплыми. Ирина возразила и высказала предпочтение согреться хорошей порцией огненного борща со сметаной. Она пошла в раздевалку, а я прыгнул в море, нырнул поглубже и заплыл под пирс. Ухватившись руками за ржавую, поросшую водорослями опору, я высунул голову из воды. Отсюда хорошо был
