Эйб вообще не пил.
– Он пристрастился к этому делу после истории с орденом, – сказал Хиббинг.
– Ты и эту историю знаешь?
– Конечно. Я ведь служил в той же дивизии, мы с ним из одного штата.
– Но ты же сам сказал, что не был на войне.
– Верно. И Эйб туда не добрался. Однако он побывал в кое-каких переделках. Понятно, их не сравнить с тем, чего вы навидались за океаном, но все же…
– Тогда за что его представили к ордену? – прервал я рассказчика. – И как это связано с его пьянством?
– Все из-за тех утопленников – они все время снились ему по ночам, нервы стали ни к черту, тут немудрено и запить…
– Какие еще утопленники? Черт возьми, старик, ты нас с ума сведешь! Это как в песенке про прекрасную маркизу.
– Правда, многие считали, что те утопленники вовсе не на его совести, а все случилось из-за миномета.
Мы застонали – но что с ним поделаешь? Пусть уж рассказывает как может.
– О каком миномете речь? – уточнил я со стоическим спокойствием.
– Я о миномете Стокса. Такой обрезок трубы на опорной плите под углом в сорок пять градусов, помните? Заряжался с дульной части.
Мы помнили.
– В тот день Эйб командовал так называемым четвертым батальоном, который совершал марш-бросок до стрельбища, в пятнадцати милях от лагеря. По сути, это был не настоящий батальон, собрали его с бору по сосенке: пулеметная рота, рота снабжения, полевой госпиталь и штабная рота. Штабникам были приданы минометы, противотанковая пушка, связисты, оркестр и конные ординарцы – словом, тот еще бродячий цирк. Вообще-то, Эйб был командиром штабной роты в чине первого лейтенанта, но почти всех офицеров снабжения и медслужбы направили в авангард, и к нему, как старшему по званию, перешло командование остальными частями. Наверняка он гордился собой – шутка сказать, в двадцать один год командовать батальоном! Он ехал верхом во главе колонны и, должно быть, воображал себя новым Джексоном Каменная Стена…[37] Вам еще не наскучил мой рассказ? Дело-то было далеко от фронта, по эту сторону океана.
– Валяй дальше.
– Маневры проходили в Джорджии, где полным-полно мутных речушек и переправ со старинными паромами на тросах. На таком пароме можно зараз перевезти сотню человек, если напихать их туда поплотнее. Когда около полудня Эйбов «батальон» добрался до реки, оказалось, что шедший впереди третий батальон не переправился еще и наполовину. Судя по скорости, с которой ползал туда-сюда паром, Эйб прикинул, что на переправу оставшихся уйдет не менее часа, и отвел своих людей чуть ниже по течению, где можно было перекусить в тени. Там их отыскал верховой офицер, весь в пыли, назвавшийся капитаном Брауном и спросивший, кто здесь командир штабной роты.
«Я, сэр», – сказал Эйб.
«Отлично. Я прибыл из лагеря, чтобы принять командование ротой, – сказал офицер и продолжил таким тоном, будто обвинял
