А когда подрастут и эти кролики и тоже произведут потомство, то сколько пар кроликов ты получишь каждый месяц?
Мойра обожала дедовы загадки. Но справиться с ними было нелегко, приходилось изрядно поломать голову.
– В первый и второй месяц не будет ни одной новой, так и останется всего одна пара… Но к концу третьего пар будет уже две… На четвертый месяц крольчата будут у первой пары, но не у второй: значит, имеем уже три пары. На следующий месяц крольчата будут у первой и второй пары, а у третьей – нет… Имеем еще две пары, итого пять. На следующий месяц…
Дед улыбнулся.
– Знаешь, ты действительно большая умница. И в самом деле, в любом последующем месяце число пар кроликов всегда будет равно сумме пар в двух предшествующих месяцах. То есть получается: 1, 1, 2, 3, 5, 8, 13, 21, 34 и так далее. Это называется последовательностью Фибоначчи… А ты знаешь, что индусы называют «ноль» санскритским словом «шунья», что значит «пустота», «отсутствие»?
Дед привил ей вкус к цифрам. Летние каникулы, проведенные с ним, были самым счастливым временем. Она часто спрашивала себя, нет ли большой доли влияния деда в том, что она попала сюда? Дед, конечно, часто молол вздор, особенно перед смертью. Он без конца пересказывал одни и те же истории, хотя Мойра все их уже знала наизусть.
– Теорема Пифагора ему вовсе не принадлежит, – утверждал он. – На табличке, найденной в Древнем Вавилоне, писец обозначил штук пятнадцать троек целых чисел, где сумма квадратов двух равна квадрату третьего… Это за тысячу лет до Пифагора!
Пифагор был любимой темой деда. А еще – происхождение цифр, число золотого сечения, фокус с увеличением числа пшеничных зерен на шахматной доске… Соседи деда очень любили, хотя и считали, что он немного «того».
Слишком умные люди всегда немного чокнутые, говорила соседняя фермерша. Деда нашли мертвым однажды вечером в гамаке под смоковницей; на животе у него лежал магический квадрат, который он только что закончил рисовать. А вокруг, насколько хватало глаз, простирался идиллический пейзаж, где дед наперечет знал все дома, фермы, а может, и деревья. Мойре было одиннадцать лет.
– Не становись такой, как твоя мать, – сказал ей как-то дед незадолго до смерти.
Тогда она не поняла, что он имел в виду.
4
Было 15.02, когда она получила сообщение на свой новый телефон «Мин». «Тесла» ждала ее внизу. Мойра внимательно оглядела себя в зеркало ванной комнаты. Она сменила дырявые джинсы на более классические, майку с озорным слоганом на черно-белую полосатую кофточку с короткими рукавами, но пирсинг оставила. В животе у нее ворчали псы стресса и страха, и тоненький голосок-пораженец, знакомый с детства, не преминул высказаться: «Ты что, и впрямь думаешь, что соответствуешь всем их требованиям, цыпочка?»
«Да пошел ты…» – мысленно огрызнулась Мойра на голосок, подозрительно напоминавший голос матери.
Она была
