Перестань киснуть! Мне никогда и ничего не даётся просто, без долгого ожидания и проблем. Всегда с трудом. Но зато потом я получаю самое лучшее… Вот тебя я сколько ждал и искал? Все друзья давно переженились, а я всё один был. А потом вдруг ты появилась – и всё, понимаешь? Всё! Я сразу понял, что хочу быть с тобой! И вот теперь живу и не представляю, как это я раньше был без тебя… Так и сейчас у нас… Что ж делать, раз ты со мной связалась и теперь у тебя тоже всё… непросто?
– Это не непросто… Это невозможно… – Ангелина высвободилась и, сгорбившись, повернулась к мужу спиной и еле волоча ноги пошла в комнату, похожая на грустную старушку.
Вадим с болью посмотрел на поникшие кудряшки.
– Лин, Линка, не смей отчаиваться! Будем делать ЭКО.
Она обернулась и слабо, почти незаметно улыбнулась:
– Хорошо, давай попробуем. Вдруг ты прав.
– Конечно, я прав. Я всегда прав, – тоже попытался улыбнуться Вадим. Получилось плохо, неубедительно. У Ангелины при взгляде на эту вымученную улыбку ещё сильнее заболело сердце. Она подошла к Вадиму и уткнулась лбом ему в грудь. Ей было невыносимо жалко мужа, которого она так любила и которому не могла родить ребёнка.
В тот вечер они долго лежали, обнявшись. В полной тишине Ангелина смотрела, как бьётся жилка на шее Вадима и подрагивает от этого простая, якорного плетения серебряная цепочка с крестиком, её подарок. Постепенно отчаянье утихло. Ангелина вдруг резко села и сообщила:
– Значит, и ребёнок у нас будет самый лучший!
– Это по моей теории? – спросил Вадим и убеждённо кивнул: – Абсолютно точно. Стопроцентно. Проверено много раз.
– Тогда завтра и начнём.
На следующий день они собирались отправиться к врачу.
– Знаешь, что, а поехали-ка сначала к отцу Петру, – вдруг предложил Вадим.
Отец Пётр, друг и духовник Ангелининой коллеги и подружки Златы, венчал их полтора года назад. К нему они ездили со всеми серьёзными проблемами, но – жизнь, что ли, пошла совсем уж беспечальная – давно не были.
Ангелина с готовностью согласилась, и они отправились в Никольское. Отец Пётр встретил их радостно, ещё издалека, надвигаясь на них, раскинув руки, начал вопрошать шутливо:
– Ну, что, работник детского учреждения, как они, твои гаврики? Портишь детей? Что притихла? Ведь портишь! Всё они у тебя самые лучшие, самые славные.
– Ну, что же делать, батюшка, если они и вправду такие?
– Молодец, Ангелина, своих не сдаёшь, – похвалил её отец Пётр, обнимая их обоих. – Ну? Просто так к нам? Или по делу?
Не ожидая никакого подвоха, Ангелина бодро отрапортовала о новостях и лучезарно улыбнулась:
– Благословите, батюшка!
– Не могу, – тяжко вздохнув, ответил отец Пётр.
– То есть как? – дружно изумились Валдайцевы.
– То есть так. Дело это совершенно невозможное.
– Но как же? Но почему? Что же в этом плохого?
Отец Пётр грустно вздохнул.
– Ребята,
