звуков, очень опасно. За ее объяснениями всегда следовала лекция о пожарах и всяческих бедствиях, случавшихся с людьми, не осознававшими, что происходит вокруг них. С особым вдохновением мать описывала возможных грабителей, которые могли запросто хладнокровно убить ее, а Карл даже не услышал бы криков о помощи. Ее пророчества не сбылись, за исключением одного: как-то в середине ноября к ним в дом залез вор. Разжился он немногим – украл ополовиненную бутылку коньяка и мелочь из вазочки на комоде в прихожей. Ни Карла, ни его матери в это время дома не было, так что осталось невыясненным, нашла бы на вора во время его мирной кражи изуверская жажда крови, окажись кто-нибудь дома, или нет.
Когда старший брат Карла, Артнар, уехал из дома, его комната в подвале перешла Карлу. Первоначально он интересовался только связью по Си-Би, но мало-помалу превратился в настоящего радиолюбителя, обрастая все новыми устройствами и приборами. Изучил азбуку Морзе, прошел тестирование и получил свою первую лицензию, давшую ему возможность общения посредством азбуки Морзе в ограниченном диапазоне частот. За этим последовал другой экзамен и долгожданная лицензия категории G, разрешающая передавать голосовые сообщения и повышать силу передачи. Малюсенькая комната была буквально завалена всякими приборами, книгами и документами, так или иначе связанными с его хобби, и поэтому было здорово перебраться со всем этим добром в подвал.
Новое помещение оказалось намного удобнее, но доносящийся сверху шум продолжал раздражать Карла. Его поражало, сколько бесконечной стукотни мог производить один человек. Вот Артнара, например, вообще никогда не было слышно; угрюмый и молчаливый, он вечно сидел, зарывшись носом в свои учебники. Зато их мать, как заведенная, топталась между комнатами, постоянно что-то делала, что-то туда-сюда переставляла, переносила. На одном месте она оставалась, только когда разговаривала по телефону, но тише в такие минуты не становилось.
Не то чтобы это был какой-то непереносимый тарарам, просто что-то нудно-нескончаемое, как и все, связанное с матерью: скрип половиц, когда она переходила из комнаты в комнату, бряцанье посуды в кухонной раковине, которую она часто мыла вручную – берегла посудомоечную машину, мурлыканье каких-то сто лет назад популярных исландских песенок, которые мало кто помнил и мало кто хотел слышать, металлическое постукивание вязальных спиц, производящих кучи никому не нужных вещей. Особенно действовали на нервы ее постоянные оклики у лестницы, ведущей к нему в подвал: а не голодный ли он, а не хочет ли чего-нибудь попить? Карлу уже перевалило за двадцать, и вряд ли он умер бы от жажды или голода без ее заботы.
Хотя справедливости ради надо было признать, что за три месяца после того, как он подъел всю оставшуюся от поминок еду, ему еще ни разу не довелось наесться досыта. Если так пойдет и дальше, придется покупать новый ремень – на старом уже была задействована самая последняя дырка, но брюки опять болтались на
