В глубине души он надеялся, что ассистент заплутает в коридорах больницы и вскрытие придется отложить. Потребность в никотине изводила его, но запихивать что-то себе в рот в этих условиях казалось ему немыслимым. Он даже не был уверен, что смог бы сейчас закурить, засунь ему кто-то в рот горящую сигарету. Чем меньше воздуха из этой комнаты попадет ему в легкие, тем лучше.
– Не знаю. Может, с ней мог бы поработать ваш художник?
– Да-да, конечно, но не прямо сейчас. Сейчас она не хочет ни с кем встречаться. Пока мы дали ей передышку; попытаемся снова сегодня – чуть позже или вечером. Нужно выяснить все детали как можно скорее. Я не могу зарядить людей на розыск темнокожего преступника, если имелась в виду черная одежда. – Хюльдар вскинул голову; он вдруг вспомнил одну вещь, о которой намеревался спросить судмедэксперта. – Муж Элизы работает здесь, у вас в больнице.
– Ну? – удивился тот. – Как зовут?
– Сигвалди Фрейстейнссон, гинеколог.
– Не помню такого… Он одного возраста с женой?
– Да.
– Тогда вряд ли я его знаю. Другое поколение. Я из молодых врачей почти никого не знаю. – Эксперт поправил на руке латексную перчатку, щелкнув ею по запястью. – Но что бы там ни было с ее мужем, я предположил бы, что она и преступник были каким-то образом знакомы. Это большая редкость, когда незнакомец нападает на жертву лишь для того, чтобы замучить ее таким образом. Я классифицирую это как истязание, и ничто другое. Мучилась она недолго, но ужасно. Вы видели ее зубы? Он не деликатничал, заталкивая в нее пылесосную трубу. А воздух из легких высасывался с такой силой, что произошел их полный коллапс, и, я думаю, лопнули барабанные перепонки и произошли другие внутренние повреждения. Увидим лучше, когда откроем ее. Это не будет приятным зрелищем, поверьте мне на слово. Так что нет, вряд ли она ему совсем незнакома – наша нация слишком малочисленна для маньяков, так что его выявили бы и обезвредили прежде, чем дошло до такого.
– Ну, это не стопроцентно.
– Возможно, нет, но, к счастью, у нас здесь, на Западе, истязания случаются редко – по крайней мере, как самоцель. А в тех редких случаях, когда происходит, это обычно связано с сексуальными отклонениями. В других странах истязания могут практиковаться в определенных кварталах крупных городов; у нас, к счастью, пока такого нет. Да, бьют, пытают, истязают, но, как правило, с целью запугать. В Исландии, насколько мне известно, еще не было смертельных случаев или серьезных увечий в результате таких пыток. В противном случае я был бы в курсе – ведь пострадавшие в конце концов попадают в больницу, а здесь все фиксируется.
– Скорее всего… Но что за человек способен на такое?
– А вот это вопрос. Даже при наличии желания замучить кого-то до смерти немногие способны на такое, и неважно, сколько у человека накопилось ненависти. У большинства людей существует внутренний тормоз, не позволяющий переступить определенную черту. Но тут мы опять возвращаемся
