style="font-size:15px;"> Амма промучилась все выходные, пока девочка была вдали от дома
мужчины на нее засматривались еще до того, как она вошла в период полового созревания
люди до конца не осознают, сколько вокруг нас педофилов
а уже через год Язз назвала ее феминацисткой, когда она собиралась на вечеринку, а мать ей посоветовала удлинить юбку и укоротить каблуки, а также уменьшить декольте, чтобы прикрыть хотя бы тридцать процентов тела, хотя и двадцать процентов по нынешним временам считалось приличным
не говоря уже о бойфренде, подбросившем дочь до дома на машине
как только Язз перешагнула через порог, Амма задала ей невинный вопрос, уместный в устах любого родителя
кто он и чем занимается? в надежде услышать, что он шестиклассник, совершенно безобидный мальчик
в ответ со всей серьезностью, внаглую Язз произнесла: мам, это тридцатилетний психопат, который похищает невинных девушек и надолго запирает их в погребе, где ими пользуется так и сяк, а потом изрубает на мелкие кусочки и убирает в морозилку для зимнего рагу
после чего упорхнула к себе наверх, оставив легкий запашок анаши
ее дочь даже не желает называть себя феминисткой
феминизм это что-то стадное, заявила она матери, даже слово «женщина» уже устарело; Морган Маленга, небинарная активистка в универе, открыла мне глаза: похоже, в будущем мы все станем небинарными, ни мужчинами, ни женщинами, которых, в принципе, мы из себя изображаем, так что твоя женская политика, мамуля, скоро превратится в ненужный орган, и, кстати, я гуманитарианка, а это на порядок выше, чем феминизм
ты хоть слышала такое слово?
Амма скучает по дочери, уехавшей учиться в университете
но не по ядовитой змее, которая ждет момента, чтобы ее ужалить, ведь, с точки зрения Язз, только молодежь способна на чувства
она скучает по той, чьи шаги слышны в соседней комнате
по той, что, как ураган, врывается в комнату с криками: где моя сумка/телефон/проездной/книги/голова?
привычный фон, когда она рядом, щелканье замка в туалете, хотя в доме, кроме них, никого нет, эта привычка сохранилась у нее со времен половой зрелости, и Амма находит ее оскорбительной
ровно десять прокруток перцемолки над (баночным!) томатным супом вместо материнского чудного домашнего супчика
по утрам музыкальное урчание и радиобормоток из спальни
по субботам – свернутый клубок на диване в гостиной, под пуховым одеялом, смотрящий телевизор до полуночи, чтобы потом пойти спать
Амма вспоминает, как в ее возрасте куролесила всю ночь и возвращалась домой утренним автобусом
в отсутствие Язз в доме иначе дышится
Амма ждет, что по окончании университета она вернется
и восстановятся шум-гам и хаос
большинство выпускников возвращаются,
