плодородия – верю в то, что в ней скрыта тайна рождения новой жизни. Подумать только – я страшусь зимы, как смерти. Изменник самому себе. Слабак, боюсь навсегда остаться на той теплой, засыпанной лепестками аллее, на любимой земле. Не прийти никуда, не найти смысла. Как всякий одинокий человек, я живу во множестве книг, глотаю чужие слова, как оборванец – бесплатный обед. Спасибо, хватит, я захлебываюсь в мечтах. Какая жалость – стать бы мне героем тех историй, кипенья чувств, невероятных приключений. Бурлит в душе счастье единения с природой, а руки не находят себе места. Я словно мальчик в ежегодный праздник, заваленный подарками – хватаюсь то за одно, то за другое, бросая и снова начиная бесполезные дела. Ноги заплетаются, я будто пьян сознанием того, что вечная природа хранит меня, как мать, под теплым крылом. Язык мой глуп, я обличаю вещи и выдаю свои мыслишки и маленькие чувства за нерушимость жизненных законов. Я чтец стихов, своих беспородных отродий, и известных симфоний. Поэты удивляют красотой. Воспета жизнь, любовь, и молодость, и старость. И только смерть и боль ютятся на задворках. Ты, власть оцепенения зимы и ночи, мне даже страшно думать о тебе. Зачем, скажи, ты появилась, ты, странная тоска по обратной стороне земли, зачем ты мне, несчастному, обиженному нелюбовью мира, скулишь, дворняга, рвешь меня на части? Я счастлив был бы просто жить, не думая, не зная и не веря. Мне не с кем говорить. Я с радостью бы принял ранг посмешища в глазах людей, тогда бы, наверно, шевельнулось каменное сердце мое. Случай или судьба свели меня с тобой, Артюр Рембо, – теперь уже неважно. Путь назад закрыт.
Далекий близкий век,
Безродные певцы,
Слышны ли вам мои
Смешные монологи?
Открыта дверь в безвременье,
И только сделать шаг
Через обитые страданием пороги.
Творец времен, вернувшись
На погибель, я предаю
Себя, того, кто не родился,
Лазури чернота и вечный света сон,
Слепой заре все помнится и мнится…
Тот вечер пасмурный, вползающий в открытое окно, не даст душа моя стереть из памяти. Книжные страницы, будто живые, шевелились от ветра. Я ждал страданий пафосных, насмешливый читатель. Ведь мир так прост, гоните бесконечность прочь. Короткой жизни нашей новостей не нужно. Но если бы я знал тогда, что есть миры другие… Что можно этот мир познать, избороздив его бескрайность на «Пьяном корабле» проклятого поэта…
Пьяный корабль[1]
Когда с бесстрастных рек спустился осторожно,
Уже не чуял рулевых я, плыть пытался сам,
Их ждали глиняные руки краснокожих,
Тела их голые прибив потом к цветным столбам.
Я стал свободным беззаботным экипажем,
Бездумным одиноким кораблем,
Внутри которого фламандское зерно,
Английский легкий хлопок сложен,
Но некому тревожиться о нем.
Я побежал! От ярости прилива
Похолодевший, с глупой головой.
Тот полуостров
Перевод Елены Брюс.
