Где наша не пропадала!
– Ты рехнулась, что ли? – попытался было остановить меня побратим. Я стряхнула его руку с плеча и вошла в волчье логово, краем глаза заметив, что замявшийся сперва Леслав все-таки двинулся следом.
Волк сидел на лавке у жарко растопленной печи и довольно щурился.
– Ты… это… если будешь жрать кого, то лучше уж Крыську, она вкуснее, – с нервным смешком сказал нашему серому хозяину мой друг.
Оборотень широко зевнул и ответил:
– Делать мне нечего, самку есть. Они не для того задуманы. Да с тебя и мяса будет побольше.
Наемник с минуту пытался решить: то ли бояться, то ли веселиться. В итоге все-таки рассмеялся. Я пожала плечами и стянула с плеч толстый кожух, тоже подсаживаясь поближе к теплу. Оборотень умудрился даже скабрезность сказать так просто и естественно, что возмущаться ни капли не хотелось. Да и какая разница, что он, зверь лесной, будет обо мне говорить?
– А пожевать у тебя чего есть? – через некоторое время совсем забыл страх, а заодно и совесть Леслав, водрузившийся на лавку с таким видом, будто бы находился у себя дома.
Придремавший уже к тому времени волк открыл один глаз и сонно рыкнул на зарвавшегося человека, но никаким другим способом ставить на место гостя не стал. Я вздохнула и достала из сумки захваченные бутерброды. Все-таки пригодились.
– Хозяйственная, – с ноткой одобрения прокомментировал мою запасливость оборотень, с удовольствием втягивая носом запах ветчины. Пришлось нехотя делиться едой и с ним. Чтобы была вероятность самим не стать едой ночью.
– А что, присматриваешься? – тут же встрепенулся проглотивший свою долю приятель. Ненадолго ему хватило того бутерброда. – Ты смотри, она у нас девка с характером. Если свяжешься, потом взвоешь.
Я закашлялась.
Оборотень лениво откликнулся:
– Я и так вою.
Крыть было нечем.
Проснулась я на рассвете. Друг еще сопел в обе дырки на лавке, где ему постелили. Оборотень уже затапливал печь и изрядно шумел, но Леслав даже ухом не вел, хотя обычно мышь по полу пробежит – он и то подскакивает. Стало быть, нашему хозяину мой побратим доверял. Меня волк уложил на этот раз на печи и возражений слушать не пожелал, хотя занимать лучшее место в доме было мне ужасно неловко.
Я несколько минут, незамеченная, наблюдала за сноровисто двигающимся по избе зверем, а затем он поднял на меня глаза:
– Доброе утро.
– Доброе, – растерянно подтвердила я.
– Как спалось? – подошел поближе он, втягивая носом воздух.
Я села, спустив ноги вниз. После разморенного тепла постели сразу стало зябко.
– Хорошо. В тот раз тоже хорошо было.
– Вот и славно, – откликнулся он, стягивая меня на пол. – Буди своего братца и возвращайтесь.
Я кивнула и пошла было поднимать Леслава, но тут вспомнила, что забыла кое-что важное.
– Тебя
