что самым правильным было вообще забыть об этом инциденте, радуясь, что все в конечном итоге обошлось благополучно.
– Это был не Костя, – вдруг произнесла Марина.
– Что? – спросил Крячко.
– Я говорю – это не Костя Широков. Костя выше и крупнее. И плаща такого у него сроду не было.
– Ну, ты могла и ошибиться, – с сомнением заметил Агафонов.
– Папа! – с укором проговорила Марина. – Я же у него занимаюсь! И вообще – зачем Константину Дмитриевичу на меня нападать?
– Зачем? – Агафонов пристально уставился на дочь.
– Шут его знает, зачем, – в сторону пробормотал Крячко. – Может, и незачем. Ладно! – Он хлопнул себя ладонью по коленке и поднялся со скамейки. – Давайте-ка, ребята, прощаться на сегодня. И Марине отоспаться надо спокойно после произошедшего, и нам с тобой завтра на службу.
– Да, – кивнул Агафонов. – Пойдемте.
Они дошли до противоположного выхода из сквера. Отец с дочерью свернули к своей девятиэтажке, а Станислав Крячко зашагал к метро. Он шагал и думал, что можно было, наверное, и не тратить время на беседу с Мариной и тренером Екатериной Гординой, потому что этот сегодняшний эпизод наверняка затеряется в круговерти ему подобных, ежедневно совершающихся в многомиллионной столице. И что можно было уже давно быть дома, напиться чаю и завалиться на диван перед телевизором. А сейчас, во втором часу ночи, уже не получится. Завтра действительно на службу, прятаться от Орлова он не собирается, да и Льва негоже оставлять одного. Так что сейчас надо добраться до дому и спать.
«А Наташка-то так и не позвонила», – подумал он о жене, сидя в чуть покачивающемся почти пустом вагоне метро.
Уже подходя к подъезду, Крячко вскинул голову и увидел, что в окнах его квартиры горит свет.
«Спиногрыз опять полуночничает! – подумал он о сыне. – А утром в институт не добудишься, будет дрыхнуть до обеда, первые две пары снова пропустит… Эх, мать!»
Старый лифт со скрежетом вознес его на нужный этаж. Крячко автоматически достал ключи из кармана и, выходя из лифта, держал их наготове, однако это оказалось лишним: не успел он сделать шаг, как входная дверь распахнулась и Станислав увидел на пороге свою жену Наталью с крайне встревоженным лицом.
– Господи, Стас! – воскликнула супруга, потом откинулась к дверному косяку, прислонилась к нему и прижала руку к области сердца. Только тут Крячко заметил, что у нее красные воспаленные глаза, и подумал, что случилось что-то страшное.
– Что? – широко шагнул он вперед, хватая жену за плечи, но она только сглатывала слезы. Потом сказала:
– Где ты пропадал? Почему не отвечал на звонки? Я не знала что и думать! Позвонила Льву, он сказал, ты с пожарными уехал! Я все пожарные части обзвонила, все сводки о происшествиях просмотрела! А от тебя ни звука!
И она, не выдержав, закрыла глаза руками и расплакалась. И то ли оттого, что случалось это с Натальей крайне редко, то ли от осознания, что все хорошо,
