Гертруда Армаисовна и вернулась к столу. Достала откуда-то пухлый скоросшиватель и принялась листать страницы. – Султан… султан… А не желаете стать монгольским ханом? Это почти то же самое. Заявок много, но есть свободное окно на послезавтра.
– Я не совсем понял, – признался Юдин, прижимаясь спиной к стене, – что значит стать монгольским ханом? Это как? Какой-то наркотический препарат?
– Что вы! Что вы! – с негодованием замахала руками Гертруда Армаисовна. – Какие наркотики?! Только реальность! Я же вам объясняла: актеры, декорации… Допустим, вы пожелали стать монгольским ханом. И вот словно на машине времени вы попадаете в Древнюю Русь. Со своей ордой врываетесь в деревню. А там – хаты, крытые соломой, девушки в длинных белых сорочках, седобородые старцы с большими ендовами…
– С чем, простите?
– Неважно! – отмахнулась Гертруда Армаисовна. Она уже наполовину ушла в мир воображения, и ее широко раскрытые глаза сверкали как бриллианты. – А вы – жестокий и беспощадный завоеватель. Вы приказываете своим воинам сжечь деревню. Соломенные крыши вспыхивают, как факелы. Черный дым коптит небо, заволакивает солнце. Повсюду беснуется пламя. Девушки, подхватив подолы рубах, в ужасе бегут к лесу, но вы настигаете их на своем вороном коне и начинаете насиловать…
– Как насиловать? – уточнил Юдин, чувствуя, как у него екнуло сердце.
– Как-как! Разве вы не знаете, как это делается?
– По-настоящему? – волнуясь от открывшейся перед ним перспективы, уточнил Юдин.
– Конечно, по-настоящему! В этом-то вся изюминка!
– А мне потом мотать срок?
Гертруда Армаисовна осеклась, цокнула ногтями по полированной поверхности стола, посмотрела на Юдина иронично, как он часто смотрел на Милу.
– Все это – игра, молодой человек, инсценировка. Понимаете? Деревня – бутафорская. Люди, участвующие в массовке, – актеры. И девушки не совсем обычные, а… как бы вам сказать… в общем, профессионалки своего дела. Разве что кони и огонь будут самыми настоящими.
«Вот это да!» – подумал Юдин, чувствуя, как у него взопрела спина и учащенно забилось сердце. Ему было неловко признаться даже самому себе, что предложение сотрудницы экстрим-агентства попало не просто в «десятку», оно угодило в самые затаенные уголки его души, выковырнуло их на поверхность, придало им конкретные и ясные контуры. Юдин даже предположить не мог, что именно этого – безграничной власти, приправленной некоторой долей жестокости, – ему так остро хотелось, но это желание до сих пор где-то пряталось, ничем не выдавая себя. Монгольский хан! Воин, поработитель, захватчик, насильник! Вот из чего состояла вторая, скрытная, потусторонняя суть Юдина!
Ему трудно было скрыть свои чувства. Юдину казалось, что Гертруда Армаисовна заметила его волнение и мысленно смеется над ним: все вы, мужики, такие! Если бы он курил, он бы непременно закурил, чтобы чем-то замаскировать свое смятение. Гертруда Армаисовна
