иль многих подранили,Отпустили иль сами ушли,
Мы крестясь и дрожа загутарили,
Смерть свою на прямой обошли.
И на радости вновь по стопарику,
Повезло, дело было все в прах,
Затянув глубоко по чинарику,
Что загасли у нас на губах.
На постой лишь к рассвету доехали,
Накормили усталых коней,
Удивленным немного поведали,
И пошли до церковных дверей.
Три кобылы, белые вольные
Три кобылы, белые вольные,
Полной грудью на вольных полях,
Своей жизнью паслись не зависимо,
И не знали о седоках.
Их вскормили поля плодоносные,
И поили ручьи на заре,
Три кобылы, счастливые, взрослые,
Не зависимые и не в узде.
Все текло и ни чем не печалило,
Но в долину под вечер зашли,
три коня и столкнулись нечаянно,
И как будто сказал – «Замри».
Их внутри от такого заклинило,
Красоты не видали такой,
Холки дыбом, дрожали коленями,
И не шагу вперед ни ногой.
Только ржаньем они себя выдали,
Но кобылы не бросились прочь,
Эти кони в суровом молчании,
Покорили их буйную кровь.
Вот сошлись и немного обнюхались,
И боками потерлись чуть-чуть,
К тишине потихоньку прислушались,
И пошли в независимый путь.
Вольной жизнью, чтоб все независимо,
Чтоб ни плети и ни удила,
Чтоб рождались такие же чистые,
Кони белые в пятнах слегка.
Дочери
На глади голубого льда
Изящна грация, изящна!
Как восходящая звезда
Улыбкой дразнит всех маняще!
Как же трудно привыкнуть к чужому
Как же трудно привыкнуть к чужому,
Но как хочется быть чуть родней,
Мы стремимся к нормальному дому,
Свой бросая, бросая детей.
Дети вырастут, вроде так надо,
И со временем даже поймут,
А какая мне будет награда?
Создавая по новой уют.
Дай бог чтобы судьба наградила,
За терзание в бессонной ночи,
Чтоб к утру я нутром ощутила,
Я вся тут, мне не надо идти.
Что вы ждете, какие стихири
Что вы ждете, какие стихири,
Вы-то сами, как много смогли?
Все устали, а рифмы загнили,
Одинаковы, как не крути.
Все похоже, как рублик с картавым,
Очень редко, что может задеть,
Все стараются, как менестрели,
Все поют, но не могут воспеть.
Нет и тем, что берут за живое,
Перекаты в пустое и ложь,
Изнутри не идет то родное,
От которого в слезы и в дрожь.
Так возьмите внутри и нарежьте,
Чтобы с кровью душа отдала,
Чтоб читали и где-то забрезжит,
И вдруг спросит: «А я так смогла?».
