рев немецких танков за деревьями, совсем неподалеку и, очевидно, решил, что с допросом разумнее повременить. Немцам голубые околыши до лампочки. Даже наоборот, как для быка красная тряпка.
– Давай, трогай! Потом разберемся.
Приблизительно до половины седьмого полуторка продиралась через сосновую чащобу. Деревья стояли стеной, в воздухе пахло смолой и мхом. Картина была бы мирной, если б не канонада и рев неприятельской бронетехники. Капитан ГБ, вслед за старлеем, начал подгонять водителя.
– Гони, давай! Ты что, б-дь, заснул?! В плен собрался?! Дезертир, б-дь?!
Водитель сквозь зубы выругался:
– Час от часу не легче.
Ближе к семи лес стал перемежаться редколесьем. Чувствовалось, что опушка не за горами. «Тут-то все и решится», – нутром почувствовал старшина. Неожиданно водитель опять резко затормозил. Тройка в кузове посыпалась друг на друга кубарем.
– Какого буя?! – завопил младший ГэБист. При падении он разодрал щеку. – Ах, черт, кровь… кровь…
«Мало, – подумал артиллерийский старшина. – Жаль, что ты себе, курва, брюхо не распорол. До кишок».
– Заткнись! – рявкнул сержанту капитан. – Боец?! – последнее относилось к водителю. – Что, немцы?! Немцы впереди?!
– Баба, товарищ капитан, – оправдывался Снижко. – Женщина, то есть. С дитем. Прямо под колеса выскочила, дура!
– Какая баба?! – осатанел старший ГэБист. – Какая, б-дь, баба?!
– А вот, товарищ капитан государственной безопасности.
– Товарищи! – задыхаясь, сказала Соня Шарова. Родные! – она всхлипывала от счастья.
– Кто такая? – заскрипел капитан. Нараставший металлический лязг действовал ему на нервы.
– Шарова Соня… ой, Софья Платоновна. Жена майора Шарова из такого-то истребительного…
– Документы! – перебил капитан. Соня осеклась.
– Документы?
– Ага. Документики есть, гражданка? – капитан протянул руку.
– Должны быть… – пролепетала она, дрожащей рукой ощупывая карманы. Нинка здорово стесняла движения. – Сейчас… куда же я их засунула?… – пока она оправдывалась, пятеро мужчин в хаки смотрели на нее молча. – Понимаете? Нас на рассвете разбомбили. Я только за ребенка, и тут танки! А Григорий… Григорий на аэродром понесся. – Чувствовалось, что она вот-вот заплачет.
Сержант ГБ скорчил недоверчивую гримасу, и артиллерийский старшина испытал пугающе сильное желание поглядеть, каково будет его лицо, когда в пузо воткнется трехгранный штык. Под влиянием этого наваждения старшина стиснул винтовку Мосина ладонями, которыми только подковы гнуть. На счастье, капитан ГБ смилостивился.
– Ладно, лезь сюда. Успеем с тобой разобраться.
Старшина отложил винтовку.
– Давайте мальчонку, барышня.
Сержант ГБ посмотрел на старшину с интересом.
– Это девочка, – сказала Соня. Капитан, бывает и такое, подал женщине
