нас сопровождать в нашей коляске. Мы прибыли туда накануне и остановились в гостинице.
К вечеру мы отправились на прогулку в сады, в которых, по случайности, находились суверены с большой свитой. Мадам Инфанта, следуя обычаю французского двора, сделала реверанс Генриетте, прежде чем та ее заметила, следуя своим путем. Я увидел кавалера ордена Св-Луи, который, идя рядом с доном Филиппом, с большим вниманием смотрел на Генриетту. Возвращаясь обратно, мы встретили на середине аллеи того же шевалье, который, отвесив нам изысканный реверанс, попросил г-на дю Буа выслушать от него несколько слов. Они говорили с четверть часа, следуя за нами. Мы шли к выходу, когда этот шевалье, ускорив шаги и попросив у меня очень вежливо прощения, спросил у Генриетты, не имел ли он счастья быть знаком с нею.
– Месье, я не имею чести вас знать.
– Мадам, я д’Антуэн.
– Повторяю, месье, я никогда не имела чести вас видеть.
– Достаточно, мадам; умоляю меня простить.
Дю Буа сказал нам, что этот месье, не имеющий никакой должности при дворе, близкий друг Инфанта, просил дю Буа представить его мадам, полагая, что знает ее. Тот сказал, что ее зовут д’Арси, и что если он ее знает, он и сам может нанести ей визит. Г-н д’Антуэн ответил, что имя д’Арси ему незнакомо, он бы не хотел ошибиться и в этой неуверенности, желая прояснить ситуацию, представится сам.
Так что, – сказал дю Буа, теперь, когда он знает, что мадам с ним не знакома, он должен увериться, что ошибался.
После ужина, видя, что Генриетта, кажется, спокойна, я спросил, не кажется ли ей, что она знает г-на д’Антуэн.
– Совсем не кажется. Мне знакомо это имя. Это фамилия, известная в Провансе, но его лично я не знаю.
– Может ли быть, что он тебя знает?
– Может быть, он меня видел, но наверняка со мной не разговаривал, потому что я бы его узнала.
– Эта встреча меня тревожит, и мне кажется, что и ты обеспокоена. Покинем Парму, если хочешь, и уедем в Женеву, а когда мое дело будет улажено, вернемся в Венецию.
– Да, дорогой друг, нам будет спокойнее. Но думаю, нам нет нужды торопиться.
На другой день мы были на маскараде, а на следующий день вернулись в Парму. Два-три дня спустя, молодой слуга Коданья отдал мне письмо, говоря, что курьер, который его принес, ждет за дверью, чтобы получить ответ.
– Это письмо, – сказал я Генриетте, – меня беспокоит.
Она взяла его и, прочитав, вернула, сказав, что полагает г-на д’Антуэн человеком чести и, соответственно, нам нечего опасаться. Вот это письмо:
– «У вас, месье, либо у меня, или где вы захотите, в час, который вы назовете, прошу позволить мне сказать вам кое-что, что должно вас очень заинтересовать. Имею честь, ваш покорный слуга, и т. д. д’Антуэн. Г-ну Фаруччи»
– Я думаю, – сказал я Генриетте, – что должен его выслушать. Но где?
– Не здесь и не у него; но в дворцовом саду. Письмо должно содержать только время, которое ты ему назначишь.
