воспользоваться моей коляской, которая будет ждать у ее дверей. Доставив Валеглара домой, я направился к себе, строя воздушные замки по поводу победы над м-ль Роман. Я сообщил консьержу о том, что завтра мы будем обедать и ужинать вшестером. Ледюк уложил меня в постель, сказав, что, наказывая его, я наказал сам себя, и спросив, будет ли он меня причесывать. Я сказал, что он может пойти прогуляться по Греноблю, возвратившись домой только ко времени, когда нужно будет прислуживать за столом.
– Я подцеплю дурную болезнь.
– Я отправлю тебя лечиться в больницу.
Дерзкий, наглый, распутный, но послушный, неболтливый и верный, – я должен был его терпеть. Назавтра Роза, придя с моим шоколадом, сказала, смеясь, что мой слуга, наняв себе слугу и коляску и одевшись сеньором, со шпагой на боку, отправился, как он сказал, делать визиты. Мы посмеялись. Минуту спустя вошла Манон. Я заметил, что эти девушки явно дали друг другу слово не оказываться наедине со мной друг без друга. Мне это не нравилось. Две или три минуты спустя, поднявшись, я увидел кузину с пакетом под мышкой.
– Я очарован видеть вас, моя прекрасная мадемуазель, и видеть при этом вас смеющейся, потому что вчера вы показались мне слишком серьезной.
– Это потому что г-н Ледюк, очевидно, гораздо более высокий сеньор, чем вы, и вы понимаете, что я не должна была сметь смеяться; но вы не можете себе представить, как я смеялась, когда полчаса назад я видела его, всего в золоте, садящегося в коляску.
– Он видел, что вы смеетесь?
– Ну, если он не слепой.
– Он будет уязвлен.
– Мне это приятно.
– Вы очаровательны. Что у вас в этом пакете?
– Изделия из кожи. Смотрите. Это перчатки, пошитые и покрытые вышивкой, мужские и женские.
– Я нахожу их отличными. Сколько же приносит вам это ремесло?
– Вы занимаетесь торговлей?
– Непременно.
– Будем это знать.
Они немного переговорили между собой, кузина взяла перо, отсчитала дюжину, пометив разные цены, сложила и сказала мне, что все это стоит двести десять ливров. Я дал ей девять луи и сказал, что мне следует вернуть четыре ливра.
– Вы мне сказали, что вы торговец.
– Вы напрасно мне поверили.
Она покраснела и дала мне четыре ливра. Роза меня побрила, и они выдали мне, не ломаясь, мое вознаграждение, и кузина, которая была последней, дала почувствовать мне свой язык, увлажненный нектаром. Я увидел, что она окажется благосклонной при первой же оказии. Роза спросила, могут ли они прислуживать за столом.
– Я прошу вас об этом.
– Но мы хотели бы знать, для кого вы даете обед, потому что если это офицеры гарнизона, – они почти все такие нахалы, что мы не осмелимся.
Я сказал им, что это для м-м Морен и м-ль Роман, и они были рады. Кузина сказала, что в Гренобле
