style="font-size:15px;"> – Это да, это да! – согласился он. – Вот ведь как жизнь устроена! С малолетства нам внушали, что бога и нет никакого, что все это опиум! А вера-то все равно в умах осталась неискоренимая!
– Ты знаешь, что вышиваю я, что моя картина бисерная даже на выставку попала! – перевела разговор Василиса.
– Знаю, внучка! Таланты, видать, у тебя! – с гордостью произнес Матвей Фомич. – Дело-то хорошее, тем более при церкви эти курсы твои рукодельные. Но ведь ты уже давно все премудрости изучила, так что можешь и тут вышивать, когда время есть.
– Вот именно, когда время есть, – со вздохом заметила она. – Ну ничего, зимой забот поменьше, вот и займусь! А премудрости, как ты выразился, не все изучила! Рисунок никак не получается. Все криво, косо, ненатурально. Вчера пыталась камыш зарисовать. Уж чего, кажется, проще? Ан нет! Неживой и все тут!
Матвей Фомич зевнул и тут же перекрестил рот.
– Пойду-ка я вздремну, – тихо сказал он. – А то утро больно хлопотное было! Умаялся я!
– Хорошо, дедушка! – ответила Василиса, налила в тазик воды из чайника и начала мыть тарелки.
Когда она закончила уборку, то пошла на веранду и первым делом стянула платье, скинула босоножки и начала растирать онемевшие пальцы.
«И охота городским модницам так целый день маяться? – думала Василиса. – Ну просто колодки пыточные, а не обувь! Да и в платье чуть не задохнулась!»
Она накинула сорочку, улеглась на кровать и с наслаждением потянулась всем телом. Не заметила, как уснула.
Очнулась Василиса оттого, что кто-то касался ее волос.
– Кыш, Васька! – пробормотала она, не открывая глаз.
И перевернулась на бок, подложив руки под щеку. Почувствовав, что ей жарко под простыней, скинула ее.
– Вот это рубашенция! – услышала Василиса насмешливый шепот, вздрогнула и открыла глаза.
На низкой скамеечке возле ее кровати сидел Алексей. Она вскрикнула и натянула простыню до подбородка.
– Вы чего? – испуганно спросила Василиса и села, отодвинувшись к стене.
– Хватит «выкать» уже! – сказал он. – Ты прости, что разбудил тебя, но вообще-то всего пять вечера. Или вы тут так рано укладываетесь? – ехидно поинтересовался он. – Дед тоже храпит в комнате. Я уж будить его не стал.
– Я не храплю, – отчего-то обиделась Василиса. – Вздремнула немного. Я вообще-то корову доить встаю на заре, – зачем-то добавила она.
– Ну-ну, – усмехнулся Алексей, – на заре, значит, Буренку доишь.
– Не Буренку, а Зорьку, – зачем-то поправила Василиса. – А у вас в Москве что, так принято врываться в комнату к спящим девушкам? – в тон ему поинтересовалась она и опустила ноги на пол. – Вы бы отвернулись, мне одеться надо.
– Ты и так одета… в какой-то ситцевый мешок! – сказал он.
– Чего? – разозлилась девушка.
Алексей посмотрел на нее с непонятным выражением, встал и взял с тумбочки потрепанную
