середине апреля Галя сказала, что пора спускаться в метро. Земля подсохла, ночи стали короче, еще немного, и придется ждать до осени. Вентиляционные шахты у вестибюля наглухо завалило, в переходы соваться опасно, там потолок и стены держатся на соплях. Но за Мюзик-холлом, ближе к протоке, есть водосток с люком – если достать защитку, можно пройти в туннель.
Планирование и подготовку операции Сим-Симыч взял на себя. Достал карту, свечей, настоящий фонарь, резак с газовым баллоном, выменял на «яблочко» три костюма химзащиты, сам решил обойтись болотными сапогами, макинтошем и противогазом. Из НЗ вытащил две окаменевшие от старости шоколадки и некрупную фляжку золотистого коньяка.
– Выходим после вечернего радио. В туннель пойдут Тим, Серый, я и Галя. Шурик с Ильей патрулируют у «Стерегущего». Муха в резерве. Сигнал СОС – два одиночных выстрела, одна короткая очередь. Если до утра не сигналим – делайте дневку, ждите. На второй день можете хоронить. Сью в доле. Есть вопросы?
Мужики кивнули, соглашаясь, – если мать погибнет, ребенок получит ее долю в общаке. Только Муха разорался, почему его оставляют. Он плевался, краснел и бурчал неразборчивое, пока Галя не попросила его позаботиться о ребенке, если вдруг она не вернется. На этом старик размяк.
Малышку Сью уложили спать раньше обычного. Мужики в кухне без аппетита глодали обжаренную в тесте корюшку, сплевывали в общую миску головы и хвосты, пока Галя напевала старинную колыбельную песенку про усталые игрушки. Закончив есть, выпили по одной за почин дела, больше не стали. Радиоточка наигрывала меланхолическое: «…Старый отель, двери свои открой. Старый отель, в полночь меня укрой». Выгребая из бороды приставшую рыбью чешую, Сим-Симыч подумал, что в полночь они уже будут на станции. Песня закончилась, прозвенели знакомые позывные. Рюкзаки уже были собраны, оружие проверено. Сам Сим-Симыч взял короткоствол, Илья, Тим и Серый предпочли автоматы, Шурик сунул в кобуру переделанный пистолет, Галя оружие брать не стала.
– Вы ж не бросите девушку на съеденье подземным крысам-мутантам, – пошутила она, но в глазах промелькнул испуг.
«Не доверяет, – подумал Сим-Симыч. – Правильно делает».
– Все, мужики, присядем на дорожку – и айда.
…Весенний воздух одуряюще пах свежестью, особенной апрельской чистотой. Хлюпая сапогами по грязной дорожке парка, Сим-Симыч вспоминал первый Чумной год, пропитавшую все склизкую, сладковатую трупную вонь – желающих прикасаться к мертвым не находилось, даже собаки не жрали падаль, а дроиды еще не разрядились. Так что живность, расплодившаяся в Зоопарке, приносила Петроградской стороне ощутимую пользу. На Гражданке трупы жгли, на Васильевском падаль бросали в море – смердело до самой Гавани.
Впереди бахнули выстрелы, раздалась брань. Сим-Симыч метнулся и разглядел в сумерках темную тушу, похожую на собачью, но приземистее и массивнее. Мужики столпились вокруг, нервный Шурик пнул
