предстоящих общественных работ он был облачен в рабочий халат поверх костюма. Халат ему лично разработали и сшили своими руками его давние друзья Дольче и Габбана. Метла с рукояткой из ценных пород дерева, тонко инкрустированная золотом и жемчугом, была подарком от дома Булгари, в свое время сильно увеличившей свой капитал при помощи тогда еще действующего премьер-министра Дисконте. Грянул туш, и под аплодисменты городской интеллигенции Мауро, приветствуя собравшихся, отправился на свою принудительную работу.
Картинно выжидая, пока операторы выберут наилучшие ракурсы, Мауро собрал мусор предвыборных программ конкурентов и широким движением отправил их, как он и сказал на камеру, на свалку истории. Потом Дисконте отправился уничтожать сухие ветки, которые предусмотрительно срезали и аккуратно сложили возле машины, превращающей древесину в опилки. Бросая в утилизатор отдельные ветки, бывший премьер порассуждал на камеру о том, как сложно победить единый народ и как легко уничтожить одиночек. Потом попытался размолоть пучок связанных хворостин. Тут произошла небольшая накладка, машина оказалась слишком мощной и одинаково легко перемолола и единый, и разобщенный народ. Впрочем, телевизионщики поклялись все исправить перед выпуском сюжета в эфир.
День принудительных работ завершал фуршет. Зону фуршета огородили красным шелковым шнуром и взводом карабинеров. Закуски были скромные, как и образ жизни Дисконте. Устрицы, различные салаты из морепродуктов, трюфеля в небольшом количестве и, конечно, хорошее вино. Гостям было предложено взять с собой в качестве сувениров серебряные ложечки со специальной гравировкой по случаю «третьего дня принудительных работ и сближения с народом».
Усталый, но довольный Мауро Дисконте с бокалом холодного фалерио в руках плюхнулся в мягкое кресло своего лимузина, с удовольствием откинулся на спинку, никак не отреагировав на то, что в салоне его автомобиля напротив сидел еще один человек. Дисконте хорошо знал повадки дона Пижини, старого мафиозо, с которым его связывала не только давняя дружба, но и масса общих дел. Впрочем, для Мауро он и не был доном Пижини, он был просто его приятелем Франко.
– Рад тебя видеть, – улыбнулся Мауро. – Вина?
– Да, немного, – согласился Пижини и сам открыл бар, содержимое которого за многие и долгие поездки на этом лимузине он хорошо изучил.
– Как тебе сегодняшнее шоу? Эти идиоты из правительства думали, что, посадив меня, хоть и условно, они обрушат мой рейтинг. А теперь посмотри отчеты социологов, у меня все шансы победить на ближайших выборах. Наш народ любит угнетенных и невинно осужденных.
– Ты знаешь меня, caro, я не люблю гласности, открытости и не люблю шума вокруг моей персоны. Я еще не люблю трахать несовершеннолетних, а ведь ты на этом и погорел. Впрочем, кто из нас не без греха?
– Ты же видел эту Сильвию… Какая, к дьяволу, несовершеннолетняя, – возмутился Дисконте. – И цену она заломила совсем не по-детски. Да ладно, стоит ли о них? Как наши дела, Франко?
