не одновременно со здоровым. Поэтому Экзофтальмик рассматривал Павла обоими глазами по очереди – как выползший из норы рак, и длинное перекошенное лицо его дергалось в тике.
– Я врач, – тихо, стараясь не привлекать внимания окружающих, произнес Павел. – Врач, понимаете? Я работаю в хорошей клинике. Мне кажется, что у вас проблемы со здоровьем…
– Врач, врач, – перебил его Экзофтальмик. – Зачем, зачем врач? Все хорошо, да, да.
– Ваш глаз, – настойчиво сказал Павел. – Он совсем не в порядке. Вам нужно пойти в поликлинику по месту жительства, пройти обследование у офтальмолога. У вас есть полис медицинского страхования?
– Полис, – человечек неожиданно улыбнулся, обнажив кривые зубы, и стал при этом еще более уродлив. – Полис – это город. Город, да. У меня нет города, города. Город – плохо. Только роща. Тенистая роща, роща. Оливы, дубы, дубы, стройные кипарисы и широколистные каштаны, каштаны. Видишь ли ты мою рощу, о златокудрый красавец?
Экзофтальмик вырвал рукав из оцепенелой пашиной хватки и обвел рукой широко вокруг себя.
– Роща тенистая, полная сладостной неги, – провозгласил он. – Где в роще цветущей кустарник густой простирался. Самые нимфы явились, живущие в чащах прекрасных, и в источниках светлых, и в злачноцветущих долинах.
Он перестал повторять слова по два раза, голос его утратил дребезжание, набрал силу. В здоровом глазу появился блеск. И все это только подтверждало его несомненное сумасшествие.
– Где роща? – тупо спросил Мятликов. А что еще он мог спросить?
– Здесь. Здесь роща, роща, – громко зашептал Экзофтальмик. – Прямо здесь, здесь! Ты не видишь ее? Она так красива!
– Уфф… – Павел провел рукой по вспотевшему лбу. – Извините, как вас зовут?
– Меня, меня?
– Да, вас.
– Я – Бассарей. Бассарей Сабазидис. Хозяин рощи, рощи.
«Сабазидис, – подумал Павел. – Что-то греческое? Ври, да не завирайся. Из тебя, голубоглазенький, такой же грек, как из меня негр. Сдвинутый ты по фазе, вот оно что. Полный псих. К счастью, безобидный. Во всяком случае, будем на то надеяться».
– Ладно, извините, – Павел криво улыбнулся, примирительно махнул ладонью. – Не буду вас больше беспокоить. Только еще раз повторяю: ваш глаз нужно лечить, пока не поздно. Понимаете? Сходите в поликлинику.
– Глаз, глаз? – Сабазидис или как-его-там нежно дотронулся пальцами до покрасневшего века, задумчиво выпятил нижнюю губу. – Зачем, зачем? Глаз хороший. Самый лучший, лучший. Он лечит меня, а не я его. Несет радость.
– Он убьет вас, если вы вовремя не спохватитесь, – не выдержав, заявил Павел. – Это же явная онкология…
– Смотри, незнакомец! Я покажу тебе, тебе!
Человечек протянул худую костлявую кисть и схватил Павла за руку. Павел судорожно дернулся – не тут-то было, Сабазидис держал его словно
