убила я тебя или нет! Что мне вообще было думать-то?!
– Я все понял, – вдруг быстро сказал Эрик, тут же вскочил с места и исчез за дверью.
«Вот тебе и на!» – удивленно подумала Яна.
Вскоре за ней вернулась конвоирша и отвела в камеру. Леонардо наша арестантка больше не видела. Она поняла одно: ее обвели вокруг пальца, все узнав и бросив.
«Что-то в последнее время меня все бросают… Старая я, что ли, стала?» – тяжело вздохнула госпожа Цветкова.
Но в камере Яну ждало веселье в полном смысле этого слова. Ее соседка Ядвига полусидела на своей койке уже изрядно навеселе, а на койке Яны лежала абсолютно полная бутылка виски.
– Это я тебе оставила! – сообщила Ядвига и икнула.
– А сама чего пила?
– То же самое. Бутылочку уговорила, а пустое стекло тут же унесли… Видишь, какая я честная, все пополам!
– А где еда? – сглотнула Яна.
– Вот с ней напряженка – было всего два маленьких, паршивеньких бутербродика. И я их съела…
– Как ты могла?! Их же было два!
– Они были невкусные и проскочили как-то незаметно, – попыталась успокоить ее Ядвига.
– Да мне бы сейчас хоть засохшую лепешку из-под коровы! – сокрушалась Яна.
– Правда, невкусные, – снова «подбодрила» ее Ядвига. – Ладно, выпей и расслабься, не в ресторане. Говори, куда ходила? Не пытали?
– Я говорила с человеком, которого, как мне казалось, убила, – ответила Яна, откупоривая виски.
– С самим Эриком Рейнхольдом? – встрепенулась Ядвига.
– С самим.
– Ты же вроде отправила его в больницу?
– Плохо отправила, значит. Жив, здоров… нет, конечно, не совсем здоров… Несколько подпорчено личико, но на ногах и вполне резво бегает.
– И что он сказал? – Ядвига как будто протрезвела.
– Сказал, что любит меня, – с серьезным видом ответила Яна. Но не выдержала и расхохоталась. – Что за глупый вопрос? Конечно, спрашивал, за что я его прогладила ведерком по головушке. Ответила, что не виновата. То есть все как было, так и рассказала…
– А он что? – Ядвига превратилась в слух.
– Ничего… ушел, – пожала плечами Яна.
– И все?!
– Все.
– Так… Точно – пей! Ты здесь теперь надолго, если Эрик тебе не поможет, то есть не откажется от обвинения, – сказала Ядвига.
– А что, разве он тут все решает?
– Так ты до сих пор не знаешь, кто он такой? – Ядвигу, у которой подозрительно покраснело лицо, потянуло на доверительный разговор.
– А разве меня тут кто просветил? Вернее, несколько ранее ты просветила меня, мол, он хлыщ, бабник и прощелыга, – беззаботно мотнула хвостом из длинных волос Яна.
– Я?! – Ядвига чуть с койки не упала. – Я такого не говорила!
– Конечно, говорила. Мол, симпатичная мордашка, «золотая молодежь». А следовательно, проводит
