утром 1880 года к казанской пристани пароходной компании «Надежда» пришвартовался новенький двухпалубный пароход «Императрица Елисавета». В числе прочих пассажиров на каменистый берег сошел плотный молодой мужчина лет двадцати восьми. Был он при усах и аккуратно подстриженной русой бородке, в добротном в бледно-белую полоску костюме из английского сукна и с тростью черного дерева с роговой позолоченной рукоятью в левой руке.
Мужчина огляделся, подозвал расторопного татарина-извозчика и велел ехать на Воскресенскую улицу.
– Остановишь у «Европейской», – небрежно бросил он, плюхнувшись на сиденье.
Да, теперь он чувствовал себя вполне сносно. Не то что неделю назад, когда вышел из ворот Бутырского острога в сопровождении пристава, а в ушах еще звучали слова помощника начальника тюрьмы Шкляревского, читающего протокольную выписку:
«…Освободить из заключения в Бутырском тюремном замке Долгорукова Всеволода Аркадьевича за истечением срока наказания с запрещением проезда, остановки и проживания в столице Российской империи городе Санкт-Петербург, а также губернских городах Москва, Киев, Минск, Харьков, Одесса, Смоленск, Варшава и Рига. Также ему запрещены остановка и проживание в губернских городах Лодзь, Вильна, Тула, Баку, Кишинев, Ростов-на-Дону. Помимо вышеуказанного, запрещается проживание в губернских городах Российской империи Николаев, Ташкент, Саратов, Рязань, Пермь, Екатеринбург, Нижний Новгород, Самара…»
Выходило, что из губернских городов проезжать, останавливаться и жить можно было только в Томске, Тобольске, Енисейске, Вологде, Казани да вот еще Астрахани.
Вологда отпала сразу – само слово вызывало у Долгорукова скуку и зевоту. К тому же Вологда наряду с Соловками была испокон веков местом каторги и ссылки государственных преступников, разбойников и прочих уголовных элементов. Вдобавок именно здесь полгода назад помер от сердечного удара «маркиз» де Сорсо. Был он настоящим маркизом или не был – «валетов» не очень интересовало. А вот марвихером под кличкой Маркиз он был незаурядным. Словом, сие место – Вологда – надлежало обходить за сотни верст и уж никак не проживать в нем или даже останавливаться на время.
Не было тяги и желания отправиться в Сибирь, хотя на какое-то время промелькнула мысль податься в Тобольск, где коротали свои денечки его приятели, лучшие «червонные валеты»: старейшина и держатель общей казны клуба Алексей Васильевич Огонь-Догановский и Африканыч – Самсон Неофитов. Там же тянули ссыльную лямку еще семеро «валетов», в том числе «граф» Давыдовский и «землевладелец» Массари, светский лев и охотник за вдовушками с солидными капиталами. По тюремной почте до Вольдемара доходили слухи, что все девять «червонных валетов» живут в Тобольске весьма нескучно, втерлись в доверие к высоким чиновникам и накоротке с самим губернатором. А в тамошнем драматическом театре, надо сказать, старейшем в Сибири, при аншлаге идет пьеса Давыдовского «В краях сибирских», которую вот-вот поставит в Москве Пушкинский театр с Андреевым-Бурлаком и Южиным в главных ролях.
