style="font-size:15px;"> Всё равно, мы тоже сожжены,
Всё равно, что нам однажды пело,
Пусть поёт с обратной стороны.
9
В коридоре лампочкой спалённой
Правит червячок ночной свечи.
Моль своею шалью запылённой
Метит, словно мелом, кирпичи,
Движется в зелёном, гибком зное,
Но, огнем охвачена сплеча,
Вдруг срывает крылья за спиною,
Вновь по-человечески крича!
Присмотрись, из полымя передней
Женщина бросается во тьму…
Пальцами прижму огонь последний.
Тьма – последний свет в таком дому.
***
Белая водка под белой сиренью,
Май золотой.
Машет невеста, хмельная сирена,
Белой фатой.
Жарит баян довоенный с одышкой,
Пляшет жених.
Бел баянист, а глядится мальчишкой,
Это для них!
Пир на сиреневом пьяном бульваре,
Каждый прощён.
Лучшая свадьба не в дымном угаре
Хат и хрущёб,
Лучшая свадьба, как стихотворенье,
Всем налито.
Белая водка под белой сиренью
Самое то!
***
Бабьим летом золотым,
Светом залитую
Золотой дракон целует
Деву золотую.
Дева нежная в траву
Наклоняет вежды
И роняет,
как листву,
На траву
Одежды…
***
«БЫ»
Триптих. 1. «Якобы». 2. «Кабы». 3. «Абы». )
«А» и «Б» сидели на трубе.
«А» упало, «Б» пропало,
Кто остался на трубе?..»
1. «Якобы»
Если б «бы», да «кабы»,
Да еще полутрезвое «якобы»
Довершали процесс опьянения бы
При отсутствии водки, как диво-грибы
Сослагательного наклонения —
То-то жизнь-то была б! Красота,
А не жизнь…
Ты ослаб?
Ты держись.
Гнет в дугу тебя косота?
Опьяняет абсурд?
Плюнь, окстись, здесь тверёзого нет ни черта,
Якобы есть халява, сиречь борзота,
На халяву – под нож,
На халяву – под суд…
Но, однако ж, и эта халява – «абы»,
Да «кабы».
Каб не зреть в сущий корень двояко бы —
Не двоился бы ствол.
Но – ветвятся дубы!
Но – абсурдные стол распирают грибы,
Да и самый абсурд этот – «якобы».
А без главного
