немного подработать. Самым распространенным видом заработка была проституция – набирали девушек, изредка молодых парней, менее легально – детей.
Старый Краков мог немного подкармливаться туризмом, хотя замок Вавель и прочие средневековые красоты – лишь повод; в основном богатые бездельники из Федерации ехали сюда за развлечениями иного сорта, запрещенными в якобы гуманной и просвещенной Западной Европе. Проституция, а также крайне дешевые гиды, закусочные, отели и их охрана от местной мафии – все это и здесь оказывалось самой хлебной отраслью, куда все стремились попасть. Больше в городе работы не было. Старый город был теперь окружен высоким забором – ведь там жили и относительно богатые краковяне. Нищие работники туристической отрасли каждое утро выстраивались у турникетов, чтобы попасть в приличный район.
Иную работу предлагала Новая Хута. Древний металлургический комбинат, как это ни странно, продолжал функционировать и после всех мировых войн и потрясений. Доля автоматизации здесь осталась очень низкой – зачем возиться с дорогим и капризным оборудованием, когда масса парней рвется постоять у доменной печи за несколько злотых в день. Без страховок и социальных гарантий – после мировой войны все это ушло в область преданий.
На этом заводе для меня нашли должность контролера ОТК на участке приема сырья. Пришлось дома пройти двухмесячные сверхинтенсивные курсы – кстати, организация таких курсов была непростым делом, потому что в Союзе давно уже все эти задачи были автоматизированы, и оставалось немного специалистов, знающих, как в старые времена был организован процесс.
Когда-то в школе я тоже работала контролером в нашем цеху «Электрона» – но на совершенно другом производстве. Здесь меня ожидала металлургия. Кроме выписанного в КБР липового диплома, все-таки необходимы были реальные навыки, очень помогли школьные знания химии и технологии.
Я шла по нищим кварталам Новой Хуты и вглядывалась в лица тех, кто, по мнению наших теоретиков, должен был начать здесь классовую борьбу. Простые, без всяких следов моделирования или даже ухода, усталые лица, древние джинсы и свитера. Но по правде сказать, больших надежд я не питала. Федерация – вот заветная мечта здешнего пролетариата. И это относится не только к горожанам, живущим мелкими подачками и мелкими заработками на туризме (не говоря о проституции, наркотиках и прочих щекотливых услугах). Пролетарии же Новой Хуты – во-первых, не без оснований считали себя местной элитой, ведь они все-таки могли заработать на съем комнаты и на скудное питание. А во-вторых, и для них главной мечтой было – попасть в Федерацию. Чтобы эту мечту поддержать, раз в несколько лет на комбинате объявляли конкурс и забирали счастливчиков – иногда на работу в Федерацию, а иногда в армию Европейского Союза. Да, очень немногих – но этого хватало, чтобы у остальных тлела искра надежды.
Именно поэтому Африка в тот момент пылала – там людям терять было нечего, а вот в Восточной
