знаете.
Но не только эта трудность будет стоять на вашем пути. Вам придется отращивать в себе новые рецепторы восприятия социальной действительности. Как умственные, так и чувственные. Они должны прорасти из вас, как новые конечности или щупальца, разорвав «кожу», которой прикрыта ваша самость.
Порой я испытываю почти физическую боль, пытаясь понять моего собеседника, включить в свой социальный адаптационный механизм другие приспособления к окружающей действительности. Порой мне кажется, что в этот момент я превращаюсь в другого человека. Дело идет легче, если слова собеседника подгружают некую информацию из моих «костей», задействуют механизмы некогда актуальные для моих предков. Гораздо сложнее идет дело, когда приходится «устанавливать в себя» совершенно новые «программы». Новое программное обеспечение может снести прежние платформы. Это не всегда только позитивный процесс. У вас есть шансы стать худшим человеком с точки зрения того, где и в окружении кого вы живете, но это даст вам возможность узнать нечто принципиально новое.
Эти опыты на самом себе чем-то сродни подвигу Луи Пастера, привившего себе оспу. «Прививая» себе еще одну страну и еще одну культуру, мы совершаем поступок, подобный этому.
Я никогда не была в Италии и не влюблялась в итальянцев, и они никогда не любили меня, я не могу судить о магнетизме итальянских страстей и не смогу понять женщин, зачарованных итальянским любовным цветком. У меня вообще нет права судить и тем более осуждать кого-либо, поэтому я умерю свой пыл. Я обладаю возможностью зафиксировать наблюдаемое и сказанное и предположить, отчего так происходит.
Молдаванки бросают своих мужей и, на некоторое время, а случается так, что и навсегда, своих детей вместе с ними. В других странах у них новое хозяйство.
Если бы дети были самоценностью как таковые, этого бы не происходило. Просто не могло бы произойти. Женщина не могла бы уехать надолго от маленьких детей как от основной, уже имеющейся у нее, ценности. Если она так поступает, значит, существует некая большая ценность.
Может быть, в момент выбора между процветанием хозяйства и счастьем детей молдаванка выбирает первое. Точнее, для нее счастье детей определено процветанием хозяйства и без него не существует. Она делает выбор в пользу хозяйства потому, что уверена, что тем самым выбирает счастье детей. Никогда не встречала в Молдове ни одного человека, который бы утверждал, что можно быть счастливым без денег.
Женщина бросает мужа, если он не может проявить себя как настоящий хозяин и обеспечить ее и ее детей. Она бросает его довольно легко, порой мне кажется, что она делает это так же легко, как выбрасывает засохшие цветы. Сам по себе, без хозяйства, не хозяин, он перестает иметь для нее ценность. Она уезжает, чтобы найти новые цветы.
Первое время итальянцы охотно брали замуж молдаванок, которые устраивались
