1991-ом же в Москве и Ленинграде были учреждены должности мэров. Города республиканского подчинения тогда еще были не субъектами Федерации, а лишь административными территориальными единицами РСФСР. Таким образом новый курс одновременно начал реализовываться и в унитарной части России.
КПСС, согласно первоначальному плану Горбачева, должна была «передать» («вернуть») власть Съездам и Советам, чтобы на деле сохранить и усилить ее. Но после реформ и выборов 1988–1990 гг. (а также ротаций в партийном и государственном руководстве), крайне ослабивших партию, власть просто «потерялась»[98].
Без партийного «стержня» Съезды и многие Советы сделались предельно политизированными и предельно же некомпетентными собраниями, неспособными реально осуществлять власть. Председатели, включая Горбачева и Ельцина, порой оказывались бессильны перед депутатской «стихией».
Единственным выходом объективно виделось усиление исполнительных органов и должностных лиц и, конечно, усиление персонального начала[99]. Выходит, что «передача» всей и всяческой власти от партии Советам, то есть, представительным органам, в конечном счете, обернулась креном в сторону персонализированной власти, персонализированной исполнительной власти.
Учреждение поста Президента СССР начали готовить осенью 1989 г. Когда стало ясно, что Съезд оказался «супердемократическим монстром»[100], а у должности Председателя Верховного Совета недостаточный «президентский потенциал». Сам Горбачев в мемуарах деликатно признается: «Исправно просидев на первой сессии Верховного Совета на председательском кресле, старательно вникая во все детали процедуры регламента, работы комитетов и комиссий, [я] понял, что просто невозможно физически сочетать непосредственное руководство парламентом с другими функциями»[101]. В начале 1990-го он форсировал реализацию президентского проекта. Горбачев рассчитывал избавиться от спикерской рутины и заново легитимировать свою власть[102]. Его подгоняло заявление Ельцина о готовности бороться за введение президентства в РСФСР и желание поскорее отстроиться от КПСС. Партия теряла популярность (что продемонстрировали выборы 1989 и 1990 гг.), одновременно в ней ширилось консервативное движение, считавшее генсека – совершенно справедливо! – разрушителем и даже предателем. Неудивительно, что президентскую реформу он совместил с изъятием из Конституции формулировки об особой роли КПСС[103].
Президента СССР нужно было избирать на прямых выборах. Но от них, однако, решили воздержаться – популярность Горбачева падала, и его победа отнюдь не была гарантирована. 15 марта «в порядке исключения» первого (и, как потом выяснилось, последнего) Президента Союза избрал III Съезд («за» проголосовали всего 1329 депутатов,
«Обстановка, сложившаяся в России к лету 1990 года, […] могла быть описана как своего рода «слоеный пирог». Так, если российские органы власти и их лидеры вели себя оппозиционно по отношению к союзным, то, [в свою] очередь, скажем, Рязанский областной Совет был оппозиционным по отношению к российскому руководству и вполне лоялен – к союзному. В свою очередь, Рязанский городской Совет, где большинство на выборах завоевала демократическая оппозиция, был оппозиционным по отношению к союзным и областным властям и лоялен – к российским, и т. д. Такая ситуация воспринималась в этот период главным образом с точки зрения идеологического противостояния различных политических сил, но за этой конфронтацией стояли и вполне материальные интересы, связанные с расширением экономических возможностей нижестоящих органов власти. Советы – вплоть до районных – фактически получили возможность бесконтрольного распоряжения ресурсами (имуществом, земельными участками и др.), что приводило к многочисленным коллизиям» (
Сурен Авакьян пишет: «Демократизация процессов руководства страной довольно быстро продемонстрировала свою, так сказать, обратную сторону: увлекающиеся дискуссиями не только парламент, но и правительство были не в состоянии принимать оперативных решений и быстро их осуществлять, поэтому потребовалось иметь одного руководителя государства, который бы отвечал ежечасно за текущие дела. Скажем прямо, хотя и рискуем вызвать критику в свой адрес: нужен был «хозяин» страны, несущий персональную ответственность за принятие неотложных решений, и был бы способен навести порядок в обществе, стремительно катившемся в бездну хаоса при отсутствии дисциплины и уверенности в завтрашнем дне». И далее: «Съезды народных депутатов СССР и РСФСР, а особенно Верховные Советы СССР и РСФСР, работавшие на началах постоянства, брали на себя огромное количество дел и присваивали чуть ли не безапелляционное право решать любые вопросы. Президентство, хотя об этом вслух предпочитали не говорить, стало противовесом «зарывающемуся» парламентаризму…»
Характеристика Шахназарова
Черняев записал в дневнике, что идеолог «перестройки» Секретарь ЦК и член Политбюро Александр Яковлев лично рассказывал ему, как убеждал Горбачева в необходимости «сосредоточить реальную полномочную государственную власть в своих руках, оттеснив от рычагов Политбюро и даже
Закон СССР от 14 марта 1990 г. № 1360-1 «Об учреждении поста Президента СССР и внесении изменений и дополнений в Конституцию (Основной Закон) СССР».
