атональной расцветки, напоминающей цвет какао, с подолом ниже колен, под самое горло, с рукавами на три четверти и с белым жабо на груди. На талии сзади был завязан бант белого цвета, что придавало Надежде вид прилежной ученицы. Ёсиф надел то же самое, в чем приехал, т. к. другого не имел. Джежинский выискал в своей котомке шорты, прикрывающие коленки, добавил к ним гольфы доходящие до оных, туфли с заостренными носами, а наверх надел блузон, чем то напоминающий женский, с рюшечками на уровне горла, подстриг козлобородку, чем стал походить на художника. Тетя своим нарядом поразила даже видавшую виды Надю. Волосы были завиты и распущены, локоны ниспадали до плеч, и у височной части был приколот алюминиевый защипвиньетка с вплетенными в него декоративными розами. Платье жемчужного цвета имело огромное декольте, достигающее крайней части груди, едва сдерживая ее от выпадения, на груди висело ожерелье из перламутрового жемчуга, с камеей императрицы Екатерины. Руки ее были прикрыты гипюровыми перчатками, доходившими до локтей. Ёсиф при виде тети опять завис, пока не получил очередную затрещину от Нади.
– Прошу к столу, – пригласила гостей тетя. – Отужинаем, дорогие мои, Слава Ленину, Слава, – запричитала она.
Все одновременно присели за стол. Ёся, со сноровкой волка, вцепился одной лапой в утку, другой уже цеплял буженину. Длилось это долю секунды, но и этого времени хватило, чтобы отломать у утки ногу и засунуть кусок буженины в рот. Но продолжить трапезу он не успел. Надежда со скоростью рыси стремительно отсекла одним ударом ладоши руку Ёси от ноги, и буженина во рту Ёси затряслась, придавая ему вид спринтера, пробежавшего стометровку за шесть секунд, с вываленным наружу языком.
– Ёсиф, – строго прикрикнула Надя, – где твои манеры, ты что, в бараке? Сядь, я за тобой поухаживаю. Разлейтека лучше дамам шампанское, а вам мадеру.
– А мне можно шампанского? – осторожно спросил Джежинский.
– Нет, – отрезала Надя. – Шампанского мало, пейте мадеру, вам же все равно, а мы с тетей натуры тонкие, пьем исключительно шампанское.
Началась вечеря. Ёся заправски управлялся с бутылками, Джежинский тостовал, а дамы, как и положено, щебетали о своем. О женском. Через час, напившись и наевшись, вся развеселая компания решила прогуляться по набережной реки Фонтан и вразвалочку вывалилась во двор. Моросящий дождик стих, и только небольшие лужицы напоминали о нем. Ветер поменял направление и превратился в легкий бриз, дующий с реки. Пахло свежестью приближающейся осени. Веселая компания повернула от двора вправо и направилась в сторону Государственной сберегательной кассы. Ёсиф шел первым, временами перебивая щебечущих дам частыми расспросами о том или ином доме, или государственном учреждении, расположенном вдоль набережной, а Джежинский послушно волочился последним. Пройдя метров пятьсот, компания остановилась у центрального входа в Сберегательную кассу. Вывеска перед входом гласила: «Государственная
