группу для высвобождения разделяемых индивидуальных чувств, (3) осуществлять подавленные желания, гнев и запреты, имеющие происхождение в схожем для всех детстве, и обеспечивать защиту от них. При этом (4) используются те же механизмы эго – расщепления, конденсации, реактивной формации и т. д. – что и в личных фантазиях, только (5) на групповом уровне фантазии выковываются в публичных дискуссиях (6) из материала недавних исторических событий, (7) распределяя групповые роли посредством психоклассов и (8) производя групповую динамику, которая может вести к краху групповой фантазии и к периоду параноидного коллапса, а также к намеренному ее восстановлению путем формирования групповой иллюзии, которая (9) проявляется в состоянии группового транса, могущего потребовать разрядки в насильственных исторических действиях. На каждом витке представители более передового психокласса становятся «либералами» данного периода, отождествляясь с ид (отрицая в то же время его инфантильное содержание), опасаясь больше всего внутреннего раскола и ища гарантии своей сохранности в мятежах, а члены менее передового психокласса становятся «консерваторами», отождествляются с суперэго (отрицая его инфантильное содержание), боятся главным образом «благодарности» потомков, а гарантии своей сохранности ищут в порядке. Каждая из этих подгрупп является частичным выразителем психологической правды, и вместе они выполняют эмоциональные задачи, связанные с решением исторических проблем группы.
Порядок рождается из хаоса, как Вселенная – путем дифференциации и концентрации сходных элементов, притянутых друг к другу. Пороговые состояния кризиса порождают точки бифуркации, в которых система разделится по своим глобальным аттракторам. Переходные процессы вызывают реакцию ответа и, по закону диалектики, возвращают систему к подобию старой формы организации на новом этапе развития. То есть, старые образы (имаго, истоическая память) обладают своего рода неуничтожимостью.
Они развивают общество согласно закону Седова, который гласит: в сложной иерархически организованной системе рост разнообразия на верхнем уровне обеспечивается ограничением разнообразия на предыдущих уровнях, и наоборот, рост разнообразия на нижнем уровне разрушает верхний уровень организации (т. е. система как таковая гибнет). То есть прогресс для одних страт достигается регрессом для других.
Во многих областях: в технике, экономике, демографии и т. п. – наблюдаемый прогресс идет от меньшего к большему: улучшаются методы работы, возрастают скорости, множатся обмены, возрастают популяции и так далее. В политике же прогресса нет; здесь его не более, чем в искусстве или морали. История учит, что, по всей видимости, власть одними и теми же приемами, в одних и тех же условиях проявляется и повторяется из поколения в поколение. Господство меньшинства над большинством беспрестанно возобновляется и повторяется бесконечно, просто иногда меняются исполнители этой бесконечной исторической
