style="font-size:15px;"> С тем мы и вошли в здание.
– Вот оно! – он ткнул в большой плакат с видимым удовольствием. На нем было написано «Расписание движения поездов». Под этой надписью было совершенно пустое поле. Ничего там не было.
– Это расписание? – осторожно спросил я.
– Оно самое! – отважно ответил Поликарп Авдеич, все еще любуясь пустотой.
– Но в нем же ничего нет. Ни одной строчки. Ни единой!
– А если нет ничего, но очень хочется, следует помолиться. Вон и иконка у нас имеется. В углу.
В углу станции действительно стоял столик со скатертью, над ней висела икона, а под ней горела лампадка.
– Господи помилуй! Господи помилуй! Господи помилуй! – протяжно пропел Поликарп Авдеич, закрыв глаза. Потом он открыл левый глаз и зыркнул им из стороны в сторону.
– Ну как? Не появилось расписание?
– Нет.
– Ну что ты будешь делать! – тут он открыл правый глаз.
В этот момент я заметил, что на станцию зашел милиционер.
Видите ли, до этого момента все вокруг было пустынно – ни одной живой души, серость да туман – живой и липкий, и вот из тумана появился милиционер.
Я не помню, чтоб я когда-либо раньше так радовался появлению отечественной милиции.
– Милиция! – вскричал я в совершенном восторге. – Товарищ милиционер! – после этого я побежал, я просто бросился к нему.
Милиционер был толст, сонлив, и на носу у него росла большая бородавка. Но более всего меня поразили его пуговицы, пуговицы его мундира – крупные, как сливы. Они висели и, казалось, понимали, что висят не просто так, но от усердия.
– Я не товарищ! – сказал он.
– Ну, это все равно! Господин милиционер! – захлебывался я от восторга.
– И не господин. Я – городовой.
– Кто? – я почти не удивился.
– Городовой. Служу этому городу. Городовой. Вой, городо…
– Это очень хорошо! – необычность этого высказывания стража порядка меня почти не взволновала. – Я сошел на вашей станции случайно. И теперь мне надо попасть в Грушино, а тут нет даже расписания движения поездов.
– А документ у вас какой-никакой имеется?
– Вот оно! – он ткнул в большой плакат с видимым удовольствием. На нем было написано «Расписание движения поездов». Под этой надписью было совершенно пустое поле. Ничего там не было.
– Конечно! Вот паспорт, вот! Паспорт… вот…
Милиционер, или городовой, если угодно, взял в руки мой паспорт, как некую драгоценность. Он даже взвесил ее на руке, зачем-то мне подмигнув.
Я зачем-то подмигнул ему в ответ и рассмеялся.
А вот этого делать не следовало, городовой тут же стал серьезным и сказал:
– Если нет расписания, значит, так и должно быть. У нас, сударь мой, ничего не происходит просто так и вдруг. Это вам не цирк, милостивый государь,
