Будущей мамочке предстоит, взвесив все «за» и «против», решить, применять ли обезболивание при родах.
Ко мне подошел врач-анестезиолог. Если честно, я не запомнила его лица. Мне кажется, что в тот момент я бы вообще никакого лица не запомнила, даже если бы это был сам Господь Бог.
Было уже очень больно. Перерывы между схватками фактически отсутствовали. Врач начал что-то говорить. Я его не слушала. В голове звучала лишь одна мысль: «Ну давай, делай скорее свой укол!»
Он не торопился (конечно, не у него же схватки!) и предложил мне выслушать перечень возможных осложнений. Я согласилась, но для себя решила, что делать этого не буду. Какая разница? Я была «взрослая девочка» и сама все прекрасно понимала: как проводится обезболивание и чем оно может осложниться. Углубляться и визуализировать последствия мне не хотелось. Боли были настолько сильные, что выбора у меня все-равно не оставалось.
Он «огласил весь список», я его ПРОслушала и утвердительно кивнула головой. Мне было предложено подписать информированное согласие. Я поставила свою закорючку. Второй раз точно такую же подпись, как в том листе, мне будет изобразить сложно – схватки удивительным образом меняют почерк.
Я лежала на боку и с нетерпением начала ждать спасительного укола. Он попросил меня максимально согнуться и свернуться «калачиком». Схватки шли одна за другой. Мне казалось, что можно успеть обезболиться между ними. Но не тут-то было. Это оказалось серьезным вмешательством.
Врач долго возился у моей спины. Я понимала: ему нужно тщательно выбрать место для введения иглы, которую ему предстояло продвинуть через кожу и связки позвоночника вглубь – в эпидуральное пространство.
И вот он начал вводить иглу: я почувствовала укол, затем были схватки, которые непросто было выдерживать в сложенном состоянии. Он предупредил сразу: «Между схватками не успеем!» Затем он ввел катетер, через который в мой спинной мозг должно было поступать обезболивающее вещество. Но вот опять схватка. Пришлось ее переждать. Дальше продолжили после окончания схватки: врач удалил иголку и закрепил катетер лейкопластырем. Осмотрелся, правильно ли он установил катетер.
Опять схватки. Он ввел пробную дозу, спросил меня, как дела. «Вроде пронесло!» – подумала я, понимая, что ранних осложнений избежать удалось.
Через несколько минут после введения препарата появилось чувство слабости, затем – онемение в ногах и нижней части тела, ощущение тепла. Полный кайф наступил через 15–20 минут. Результат превзошел все ожидания! Медикаментозное обезболивание родов я бы назвала революционным прорывом в акушерской практике.
Анестезиолог мне объяснил, что надо лежать на боку и с периодичностью в 20 минут переворачиваться с боку на бок, чтобы обезболивание «растекалось» равномерно. Какое это счастье! Лежишь, ничего не чувствуешь, болтаешь по телефону, а шейка матки тем временем раскрывается.
Эпидуральная
