всем соседям это уже изрядно надоело. Мне тоже. Чем не уважительный повод для отказа в займе? По мнению Софьи Павловны, это был хороший поступок, с чем Леня решительно не согласился.
Вообще-то я не жмот, и перехватить у меня сотню-другую до зарплаты всегда можно, когда я сам не на мели. Но когда тебя за твои же деньги развлекают до поздней ночи громким шумом за стеной, это уже слишком.
– Есть еще серые, – неуверенно сказал я.
– Что, не можешь определиться? – собака улыбалась; оказывается, они это тоже умеют. – Вот то-то. Редко что-то бывает абсолютно черным или белым. Хотя, – пес почесал за ухом лапой, – с Баралором ты почти угадал. Если судить по поступкам, то он скорее черный. Не будет же белый человека на цепи держать.
Ах да, все забываю, что передо мной человек, пусть и обращенный в собаку.
– А как тебя зовут? – вообще-то я мог бы поинтересоваться этим и пораньше. Разговариваешь с человеком. С собакой. Тьфу, совсем запутался. В общем, разговаривать и не поинтересоваться именем собеседника не очень вежливо.
– Димкап. Так меня звали раньше. Сейчас Баралор называет меня «эй, ты» или «собака».
– Димка? – переспросил я.
– Димкап, – повторил пес.
– Если ты не против, я буду звать тебя Дим.
– Ладно, зови, – согласилась собака. – Это гораздо лучше, чем «эй, ты».
– Слушай, а чего ты так выл?
– Скучно. Когда Баралора в замке нет, сижу один на цепи, даже поговорить не с кем.
– Ага, а с Баралором, стало быть, ты говоришь?
– Если бы, – пес смутился. – Он меня лаять заставляет. Представляешь, как какую-нибудь дворовую шавку.
– Сочувствую, – никогда не думал, что для собак лаять унизительно. Ах да, он же не совсем собака.
– А тебя как зовут, пленник? – поинтересовался мой сторож.
В это время замок сотряснулся, по коридорам пронесся ветер, заставив факелы затрепетать, после чего раздался звук гонга.
– Баралор вернулся, – встревожился Дим, – иди скорее в свою комнату. Если он увидит, что мы разговариваем, не поздоровится.
Я развернулся. Злить хозяина замка, не разобравшись, что к чему, в самом деле не стоило.
– Альберт, – сказал я на прощание, – меня зовут Альберт.
Это сейчас я отношусь к своему имени спокойно. Некоторым образом оно даже и неплохо. По крайней мере, придает мне толику романтизма в глазах окружающих дам. А вот ранее – в годы моей ранней юности (лет этак в пять-десять) – что мне только не приходилось выслушивать. Альби, Мольберт или даже Берти – как вам? Смешно? Сейчас мне тоже смешно, не то что раньше.
Я поспешил зайти в комнату и на ощупь отправился к тому месту, где находился в момент такого неожиданного пробуждения.
У меня еще было несколько минут для того, чтобы подумать, как же я здесь оказался.
2
Я перебирал в памяти минувшие события, пытаясь найти в них зацепку. Причину, которая могла привести к столь странным
