вот хочу на Барбадос! – причмокнув, мечтательно вздохнул бомж. – Там такие девочки! Я там был… Или нет? Но это и неважно.
Джон поперхнулся и засмеялся добродушно, а он никогда едой не давился, функция насыщения и пищеварения у него работала безотказно.
Продираясь сквозь абсурд и жестокость этого мира, девушка продолжала:
– Кому нужны эти границы?! Мне – нет! Кому нужно нас разделять?!
Она торопилась договорить, чуть не плача. Трагифарс усиливался с каждой секундой, и она незаметно для себя превратилась в клоунессу. «Это так больно жить с теми, кто обесценивает все, что ты делаешь и думаешь, кто легко сделает из тебя ничтожество, как только ты зазеваешься!» – подумала она, с грустью обводя взглядом присутствующих.
Полицейский дожевал свой сэндвич, икнул и купил себе кофе. Размешивая его в пластиковом стаканчике, он подошел к ней. Бомж тут же спрятался в своем убежище, нырнув вглубь клетки.
– Так вы против государства как системы что ли? – угрюмо спросил полицейский, отхлебывая свой кофе. – Как института?
– Приехали! Сейчас начнется! – устало выдохнул зеленоволосый напарник. – Им наплевать, Аврора, разве ты не видишь?!
Девушка «с розовым ирокезом» решила, что все же попробует донести то, что ей открылось самой совсем недавно:
– Государство было нужно людям не для защиты, как нам втюхивают, а в первую очередь, для нападения. Для нападения!! И армия нужна не для обороны, а для войны. Все остальное – красивые слова!
– Точно! – не выдержал бомж и захлопал в большие грязные ладони. – Вот ведь! Молодец!
Джон слегка даже забуксовал в своих мыслях. Перевертыш, который предлагала юная леди, был не так уж и глуп по своей сути. Ему и самому порой казалось, что любая война очень похожа на игру. Жестокую, конечно, но игру – со своими миссиями, уровнями, идеей доминирования. Где-то внутри Джон был согласен с ней, но не стал долго анализировать, а просто по обыкновению выкинул из головы эти мысли.
– Если ты баллотируешься, то я проголосую за тебя! – кричал пьяный в ажиотаже.
–Поори тут у меня! – грозно рявкнул Джон на него, и прошел мимо клетки.
– Надо, чтобы человек принимал государство как веру! Чтобы как религию принимал! Обдуманно. Понимая законы, права и ответственность. Чтобы у него было право выбора! А то, что же выходит? Человек становится частью государственной системы автоматически, просто родившись на какой-то территории. Без собственного согласия и со всеми вытекающими.
– Я с тобой! – восторженно взвыл пьяница, ударив себя с чувством в грудь волосатой ручищей. – До конца!
Полицейский с кофе обернулся и зыркнул на бомжа, тот тут же спрятался снова. Девочка, видя недобрый взгляд полицейского, стала говорить чуть тише.
– Нас лишили права выбирать свою жизнь – и это правда!
Джон шел по коридору в сторону выхода, выковыривая языком
