уменьшил количество воинов противника на четыреста пятьдесят человек. То есть почти на треть от общего числа легионеров всех гарнизонов провинции.
А главное, это произошло незаметно и для командования Шестого легиона, и для местного населения. Путь в глубь провинции был открыт.
Кровь убитых легионеров еще не успела свернуться, когда по дорогам пошли пехотные и конные полки.
После захвата доминингов армия хордингов пополнилась немалым количеством лошадей и волов. Еще два больших табуна пригнали союзники из Загназака. И Бердин смог посадить всю пехоту армии на повозки. Скорость марша сразу выросла с пяти до семи верст в час. Это существенная прибавка, лишний козырь в молниеносной маневренной войне.
Впрочем, конные полки все равно двигались быстрее и обогнали пехоту еще у кордона. Их путь лежал вдоль озера Гилль к столице провинции Келарагу.
И хотя на всем протяжении маршрута хватало населенных пунктов, генерал Хологат рассчитывал застать гарнизон столицы врасплох. А чтобы особо ретивые и ловкие имперцы не успели подать знак префекту и командованию легиона, впереди полков шли диверсанты.
Замаскированные под мирных жителей, под мелких торговцев, брантеров, странников, даже под легионеров, они стремительно шли на полночь, ведя разведку и совершая диверсии.
То в каком-то поселке вдруг сгорала конюшня, а кони исчезали, то у кого-то вдруг пропадали крельники. То где-то жители маялись животами, попив воды из колодцев. Синдики поселков пропадали, получали ранения в какой-то короткой странной драке, их находили мертвыми или влом пьяными.
А то вдруг где-то загорались дома, сараи, ночью кто-то шастал по улицам, нагоняя страх.
Все это отвлекало, запутывало, пугало, наводило смуту и сеяло взаимные подозрения. Словом, всем становилось не до оценки обстановки вокруг. И когда вдруг на окраинах поселков и городков возникали отряды чужих воинов, среагировать толком не успевал никто. Тем более послать гонца к властям.
А посаженая на повозки пехота спешила к заранее определенным целям. Путь им расчищала разведка, успешно совмещавшая свои прямые обязанности с «подработкой» диверсантами.
Во второй половине первого дня октана Огалтэ, пройдя мимо поселков и хардаров, полки корпуса «Восход» подошли вплотную к Саго, Делиму и Лиомогу. И вместо завесы копий и рогатин их встретили огни праздничных костров и большие толпы пьяных горожан.
По этому поводу наблюдавший через зонд за вторжением Евгений Елисеев тихонько пропел:
– Двадцать второго июня, ровно… гм, ну пусть не в четыре часа… Саго бомбили, а имперцам… кхм!.. не объявили, что началася война!.. Аллес капут!
Дата вторжения была выбрана не случайно. Первый день октана Огалтэ – начало долгожданного праздника. В этот день найти трезвого имперца не легче, чем иголку в стоге сена. А так как гуляют все, от бургомистра до черни, то боеспособность жителей городов обратно пропорциональна количеству опустошенных кувшинов
