ожидая вызова к полковнику, она смотрела в одну точку перед собой, стараясь не прислушиваться к чужим разговорам. Получалось у неё не очень – гомон в приёмной стоял, как на продуктовом рынке в воскресный день. Сотрудник у окна жаловался, судя по всему, приятелю: «Сын окончил школу и болтается без дела. Ни в институт поступать не желает, ни о профессии какой-никакой подумать. Заработки есть, но, что называется, от случая к случаю, да и те тратит в казино. Всё деньги большие мечтает выиграть…».
Психолог Вера Куницкая со злым лицом что-то выговаривала длинноногой худой девице в откровенно короткой юбке и с вызывающим маникюром накладных ногтей, а та наматывала на палец прядь волос и недовольно сжимала ярко накрашенные губы в точку. Она всё время пыталась вырвать руку из цепких пальцев Куницкой. Перегаром от них несло за три метра.
Ольга досадливо поморщилась – вместо скромной и исполнительной Ровнейко кто-то пристроил на хлебную должность свою любовницу. А вот Ясинская говорила… Ольга потерянно вздохнула – к её огромному сожалению, ничего она больше не скажет.
Дверь в кабинет распахнулась:
– Старший лейтенант Горбацевич.
Она поднялась. Привычным жестом разгладила складки на юбке, поправила неуставной шарф и, не удержавшись, прихлопнула перчатками по бедру. Разговоры вокруг смолкли, как по мановению дирижёрской палочки. Мужчины, присутствующие в приёмной, словно по команде, внезапно повернули головы в её сторону, жадно рассматривая колени и тонкую талию. Никто из них так и не поднял глаз выше её груди, а парочка знакомых женщин, стрельнув глазами по бесстрастному лицу, наоборот, поджали губы и отвернулись.
Ольга ответила презрительным взглядом. Всем одновременно – и мужчинам и женщинам. Всем этим людям, которые когда-то начинали постовыми милиционерами и рядовыми экономистами, а сейчас считали, что успешно противостоят угрозам национальной безопасности. «Люди-кремни, люди-гвозди, – убеждённо говорил о таких Председатель Комитета Государственной Безопасности». «Люди-нелюди, – наедине с ней откровенничала Ясинская. – Профессионалы в кавычках, которые абсолютно осознанно разграничивают совесть и указания руководства. Именно поэтому в шахматы мы играем не фигурами – доской. Причём, не с врагами, а с собственным народом».
Ольга мысленно распяла всех сослуживцев и невозмутимо направилась к кабинету полковника.
Тощая девица наконец-то сумела освободить руку из хватки Куницкой. Пальцы с ядовито-зелёным маникюром забросили прядь волос за ухо. Затем она преградила Ольге путь и небрежно протянула ладонь:
– Я – Лика, – сообщила она. – Новенькая.
– Профессия старенькая, – усмехнулась Ольга, игнорируя её жест.
Девица оторопела. Куницкая тут же потянула её в сторону. Уже у самой двери кабинета в спину резануло многозначительное мужское
