здесь.
Он вошел в свой дом, неся сетки, и даже не пригласил друзей войти следом, так что они остались терпеливо ждать его на улице. Эх, совсем другим человеком стал в считанные дни их тихий приятель!
Ждать пришлось довольно долго. Еще недавно они, не задумываясь, вошли бы во двор и расположились бы на айване, поджидая, пока он освободится. Но сейчас какая-то странная сила удерживала их перед калиткой.
Наконец, появился Джанджигит. Он прошел мимо них к самосвалу, открыл дверцу, поставил ногу на подножку и только тогда снисходительно кивнул:
– Говорите!
Друзья без утайки поведали ему о том, о чем в эти дни толковал весь город. Может, ослепленный любовью, сам он ничего не слышал? О тайной комнате с дырочками для фотографирования, а также о влиятельных московских гостях они, конечно, говорить не стали, но то, что Мухаббат – не племянница Черному Хасану, это подчеркнули особо, рассчитывая на его сообразительность. Стержнем же их разговора стала страшная клятва Черного Хасана, успевшая уже обрасти жуткими подробностями.
– Ох-хо! – усмехнулся Джанджигит, не дослушав до конца. – А может, не такой он и страшный, этот ваш Черный Хасан? Может, просто пугает? А вот посмотрим, твердо ли держит он свое слово!
У друзей мурашки пробежали по спине.
– Опомнись! Тебе ли тягаться с Черным Хасаном?! Спасайся, пока не поздно! – наперебой заговорили они. – Вот, возьми на дорогу! – и они протянули ему деньги, которые передали им отцы и к которым они добавили от себя, сколько смогли. – На первое время тебе хватит. И еще: не волнуйся насчет семейных долгов.
– Теперь я понимаю! – недобро рассмеялся Джанджигит, поглядывая на радужные бумажки с величайшим презрением. – Вас послали ваши отцы, так? Переживают, что Черный Хасан зарежет меня, и тогда долг останется невыплаченным? – Тут его брови изогнулись, придав лицу злое и одновременно по-детски обидчивое выражение: – Передайте же им, чтобы не волновались! Я сполна рассчитаюсь с ними и, быть может, скорее, чем они того ожидают!
Наступил весьма щекотливый момент в разговоре.
Дело в том, что покойный отец Джанджигита брал в долг у многих людей, в том числе у отцов его друзей. Теперь за все долги отвечал Джанджигит, как старший в семье. Надо еще сказать и о том, что кредиторы ему достались весьма покладистые, они особенно не торопили с уплатой, понимая, что парень сначала должен встать на ноги.
Что же касается друзей Джанджигита, то никто из них и в мыслях не держал, что между ними могут стоять эти старые долги. Долги были сами по себе, а приятельские отношения – сами по себе.
Поэтому обидные слова Джанджигита, да еще пропитанные ядом и желчью, были просто несправедливыми, притом, что его добродетельные кредиторы вовсе не относились к числу богатеев или ростовщиков и, давая некогда взаймы, отрывали от своей семьи, делились последним, не рассчитывая в будущем ни на какую выгоду.
Неосторожные слова, вроде тех, что
