коммунистов вошли в Революционный союз, а часть так и остались на подпольном положении.
– На случай нового запрета уже и Революционного союза?
– Да.
Что ж, в известной степени, это лишь дополняет сказанное выше. Но Томас уточнил, что созданный уже в годы войны Национальный Антифашистский фронт (на который, как на, по сути, третью компартию ссылается в своём письме к Батисте посол Кончессо) был всё-таки не партией-дублёром, а широкой коалицией.
– Мой коллега совершенно прав, – объяснил мне другой сотрудник всё того же Института истории при КПК, уже знакомый нам Сервандо Вальдес Санчес. – Национальный Антифашистский фронт был организацией куда более пёстрой.
– Но вы явно хотите сказать «но»?
– Но другое дело, что к концу Второй мировой войны часть наших коммунистов оказалась под влиянием Компартии США.
– И что в этом плохого? Это ведь были братские партии?
– Конечно, но в компартии США к концу войны возникло ощущение, что накал классовой борьбы будет снижаться.
– И что из этого следовало?
– Что, например, на Кубе за основу можно взять работу именно фронта, а не «коренных» марксистов-леницев.
– А партию переименовать? Так вот откуда взялось название «народно-социалистическая» вместо «революционно-коммунистической»!
– Да. Но многим тогдашним кубинским коммунистам это не понравилось: вот они и разошлись по другим партиям и продолжили борьбу в их рядах: например, в Ортодоксальной партии.
Но почему же об этом уникальном опыте ни московские, ни гаванские газеты не писали тогда, когда коммунисты уже пришли на Кубе к власти, и былую конспирацию можно было раскрыть и даже превратить в предмет всеобщего восхищения?
Читатель, наверное, обратил внимание на моё выражение «тогдашние кубинские коммунисты». Что ж, конгломерат тогдашних кубинских марксистов-ленинцев – это действительно не совсем то, что при Фиделе и кубинская Конституция, на манер советской, провозгласила единственно возможным «организованным авангардом кубинской нации».
Новый коммунист Фидель Кастро и «старый коммунист» Блас Рока. Член президиума ИККИ ещё при Сталине, при Фиделе он стал первым «спикером» Национальной ассамблеи народной власти59
Таким «ядром политической системы» Фидель Кастро провозгласил свою КПК: подписавшуюся под марксизмом-ленинизмом, но выросшую из его «Движения 26 июля»[59]. И эта его партия в 1960-е годы лишь абсорбировала былую компартию (точнее, как мы договорились, компартии, во множественном числе).
Направив же в 1940 году двух своих представителей в правительство Батисты (пусть даже на правах «министров без портфелей»), про главу этого правительства тогдашние кубинские коммунисты писали нечто такое, что, даже по меркам испаноязычного краснобайства, ошарашивает. Судите сами:
«Это кубинец на сто процентов,
В этом веке подобную тактику в Латинской Америке применил такой верный последователь Фиделя Кастро, как венесуэлец Уго Чавес. До поры до времени его «Движение пятой республики» существовало в параллель с другими левыми организациями. Но на определённом этапе они слились в Объединённую соцпартию, платформой для которой, тем не менее, выступила организация самого Чавеса.
