«Наивный! Ты и вправду в это веришь?». Иногда я просто не верил своему счастью.
Впрочем, Лия для меня, несмотря на нашу близость, все равно оставалась загадкой.
– Её имя – Лия? Ну наконец-то слушатели узнали имя вашей исчезнувшей подруги.
– Да, я проболтался, хотя и не хотел называть в эфире её имени. В моменты наших любовных откровений она буквально вся светилась. Отбросив условности изображения душевных и телесных форм общепринятыми средствами, я бы классифицировал ее как необычайно теплый свет, который проникает повсюду – во все закоулки души и тела; который при сближении обжигает сознание и может выжечь его дотла, если что-то пойдет не так, и вы потеряете над ним контроль. Это я к тому, что контролировать свою любовь она абсолютно не умела. Вообще божественные предъявления миру яркой женской любви не менее трудны для описания, чем для фотопленки темные события и пространства. Впрочем, вокруг нее хватало и того, и другого. Я имею в виду избыточной мистики и неких мутных личностей. Возможно, именно поэтому она меня и бросила… Я вряд ли смогу объяснить до конца, кто есть Лия для меня…
– Вот пришла очередная эсэмэска. Слушательница Ирина: «Вы очень красиво и откровенно рассказываете о своих чувствах». Поддерживаю ее мнение, но прошу вас, продолжайте.
– Я так и не понял, как это случилось – рядом была моя и её взаимная любовь, и вдруг ее не стало. Когда Лия внезапно исчезла, по ночам я мысленно выстраивал другой ход случившихся событий. Возможно, это была самозащита моего сознания после любовного фиаско. Чтобы не сойти с ума от отчаянного одиночества… Заселенный мной небоскрёб полуночной фантазии был весь в неоновых огнях, в тихой музыке, в тонком перезвоне хрустальных фужеров, в аромате женских духов и в запахе горящего воска свечей… И в моих грезах обязательно присутствовало её лицо напротив. И вот однажды, посередине моей бесстыжей и нагой, как библейская блудница, мысли-прогулки, где так любят отдыхать беспечность души и бесконечность времени, я вдруг явственно признался себе, что мой небоскреб заселен лишь призраками. Что, возможно, я никогда уже её не увижу и что надо учиться жить реалиями… Это было непросто – отказаться от общения с ней и в моих мечтах… А потом мне стало казаться, что все те призраки, которые мы фотографировали – они все переселились в меня. И они стали терзать меня, и вот теперь я боюсь темноты и ночи. А однажды, когда я лежал в своей кровати, из темноты ко мне шагнула тень и долго стояла напротив. Мне показалось, что она вышла из большого настенного зеркала. И тогда я воскликнул: «О, Боже! Не знаю кто ты, но мне удивительно и страшно».
– Это не был Бог?
– Нет. Это был не он.
– Удивительные у вас видения и страхи… А это не какая-нибудь из регулярно диагностированных психиатрами маний типа паранойи?
– Вы тоже засомневались… Нет, здесь другое. Я знаю, что некоторые структуры сознания функционируют только в условиях психологической перегрузки. Его самые потаенные аспекты… Они
