а белым людям – как два пальца.
Главное – не пытаться ни-ко-го кинуть. Взял десять кило, заплати, что положено, не пытайся прогнать, что пять везёшь.
– Да скорей тебя кинут тридцать три раза. Сахарной пудры наложат вместо порошка, и привет. Ты, что – разбираешься в нём, что ли?! Или с умным видом на язык будешь пробовать – холодит-не холодит?
– Не кинут.
Алишер со мной поедет. Если чего – я его прижму так, что он у меня до конца жизни жопой порошок фасовать будет. И его придавлю, и родичей. У них всё гнездо здесь – и дядя, и шурин, и ещё половина их «тупа». «Туп» – род. Почти как у чехов – «тейп». Из-за родственников обоссытся меня подставлять.
– Дурень ты, Серёга. Я удивляюсь просто. Битый мужик, почти полкан, начальник службы безопасности, а дурень. Рассказываешь так, будто это за грибами на Куровскую съездить. Деньги потеряешь и посадят ещё. А здесь – будешь чеки с порошком по улицам разносить?
– Здесь Алишер всё на себя берёт. Оптом привезу – оптом отдам.
– Жопу ты свою оптом отдашь, вот что. Куда ты лезешь?
А как деньги туда довезти? В двух чемоданах? Тоже пойдёшь к Лужкову в хукумат договариваться? Забудь про это…
Пить мы начали в Домодедово, смутно помню тяжёлую Серёгину ругань на багажном контроле, куда-то он там ходил, с кем-то разбирался… я продремал около вещей.
В Душанбе прилетели ранним утром, договорились с местным бомбилой в тюбетейке до Фирюзабада.
Наркокарщик Алишер заболел пневмонией, не поехал, из Москвы созвонились с Аюпом, его двоюродным братом – «братом из хукумата» – тот всё подтвердил.
Прохождения границы в Душанбе нет, но паспорта на выходе проверяют. Капитан-погранец впился колючим взглядом: «Зачем прибыли в Душанбе? Цель поездки?»
Серёга улыбнулся: «Туризм. Солнышка захотелось. Плова с курагой поесть. Авитаминоз, бля».
Капитан пытался спрашивать про маршрут следования и место размещения, Серёга его отшил в полпинка.
На горных поворотах нас сморило, проснулись только у въезда в город – каменные столбы, фантастической величины дурацкие железные ворота, караул. «Как в «Тысяче и одной ночи», – подумал я.
Аюп встретил нас перед воротами. Мягко, как будто отгоняя мошек от вазы с фруктами, шевельнул пальцами в сторону своего водителя. Водитель – высокий, костистый, с глубоко посаженными глазами – шагнул к нашему бомбиле, протянул ему деньги и что-то буркнул.
Тот попятился, кланяясь Аюпу, на нас не глядя, сложился в суставах, во всех своих сочленениях, и втянулся в салон. Словно всосало его туда. Не переставая кланяться, завёл двигатель и, взвизгнув резиной, умчался прочь.
– Вы – гости, – говорил Аюп, подсаживая нас в белый «Круизер» с молитвенным ковриком на панели приборов. – Вы – гости. Как же так, из аэропорта сами поехали, не позвонили. Это нехорошо, это стыд для меня.
– Да хуле лишний раз беспокоить, – сказал Серёга.
– Беспокойство
