Сначала просто ломило, потом стало грызть, саднить и отдавать в правую ногу. Дошло до того, что от этой изнуряющей боли он с трудом уже давил на газ и, кряхтя и чертыхаясь, еле-еле выбирался из кабины своего грузовика. Экспедитор Прокопьев посоветовал гладить поясницу утюгом. И не лёгким, электрическим, а бабушкиным – чугунным, разогретым на газовой плите. Такие раритетные утюги иной раз ещё и хранятся на антресолях у особо хозяйственных жильцов. Если, конечно, хорошенько поискать. Не помогло, ведь Федюнин в силу избытка чувственности и слабости характера не смог выдержать лечебного сеанса, оря каждый раз благим матом, когда его жена Люба с усердием начинала проходиться утюгом по его спине. Бывший интеллигентный человек грузчик Ольшанский рекомендовал натереть спину раствором Розенталя, а после принять чекунца. От метода Розенталя-Ольшанского начался такой пожар в спине, что Федюнин, действительно, забыв на какое-то время о радикулитной боли, стал носиться по всей квартире будто грузин, танцующий лезгинку, требуя от Любы дать ему уже яду или положить, в конце-то концов, на спину лёд. Правда, от чекунца потом изрядно полегчало, однако на утро вся поясница покрылась волдырями, в ноге стало болеть пуще прежнего, и пришлось идти в поликлинику.
– Это ещё ничего, – задумчиво произнёс доктор, разглядывая через круглые очки, пузыри на спине Федюнина, – Вот в прошлом году одной пациентке посоветовали делать компресс из железной стружки, растворённой в азотной кислоте. Лечебный эффект, скажу я вам, был потрясающим, – доктор хмыкнул, чихнул, поправил на носу очки и повторил:
– Потрясающим… и, главное, длительным, поскольку всё завершилось ожогом третьей степени, и больную потом долечивали в специализированной клинике.
– Ну, со стружкой в кислоте всё понятно, – вздохнула Люба, – Скорее всего, нам это лечение тоже не подойдёт. А скажите, доктор, соседка тут посоветовала попробовать лошадиный гель. Как рукой, говорит, снимает любой ридикюль, и колоти с ломотями в маклаке!
– В маклаке, – нараспев повторил доктор, покусывая дужку от очков, – Видите ли, голубушка,
современной науке данный медицинский факт пока что неизвестен. Правда, посудите сами,
коль скоро гель лошадиный, следовательно, и применяться он должен лишь в практике
ветеринаров при лечении суставов у владимирских тяжеловозов и крупного рогатого скота.
– Значит, гель вы не советуете?
– Не советую. Как в сказке говорится: не пей из копытца, Федюнин, Козлодоевым станешь!
– И что ж нам теперь делать?..
– Как что?! Лечиться: вот уколы от радикулита, а вот мазь от волдырей. Через неделю придёте.
Волдыри исчезли на второй день. Уколы помогали, но на короткое время.
Позвонил экспедитор Прокопьев и посоветовал натереться бриллиантовой зеленью вперемежку с ацетоном, хреном и свёклой. Не помогло. Затем грузчик Ольшанский порекомендовал принять настой чёрной редьки, закусить головкой чеснока и запить всё это дело чекунцом. От чекунца, надо заметить, снова изрядно полегчало, но от хрена и чеснока начался такой пожар в животе, что Федюнин снова потребовал от Любы дать ему яду, или, в конце концов, накапать желудочных капель. А по утрам всё равно стонал от боли и, опираясь на старую гладильную доску, ковылял в туалет.
– Надо же, как мучается, сердешный! – всплескивала руками соседка тётя Глаша, глядя на страдающего Федюнина. – А вот моей куме лошадиный гель уж как помог, как помог, операцию уже собирались делать, а три раза намазалась, и как рукой сняло!
– Доктор запретил мне лошадиным гелем пользоваться, – хмурился Федюнин, – Сказал, если
намажешься этой гадостью, тут же копыта в сторону…
– Да, что они знают, врачи-то?! Одно лекарство от всех болезней – бормо…профен.
Тут опять после неловкого движения Федюнину так ударило в область копчика, что он завопил:
– Да по мне хоть лошадиный, хоть собачий, хоть, вообще, какой-нибудь козлиный гель, лишь бы помогло! – а затем плюнул, схватился за доску, и вновь заковылял в свою комнату.
Короче, несмотря на запреты доктора, в тот же вечер испробовали они с Любой
лошадиное народное средство. А куда было деваться?
Федюнин, с боязливым недоверием косясь на флакон с конским гелем, снял
штаны и лёг на диван, а Люба с усердием принялась втирать ему в поясницу снадобье, укутав затем пуховым платком. И надо же, помогло! Причём, так помогло, что Федюнин в ту ночь даже вспомнил о своих супружеских обязанностях, о которых вроде бы уже стал забывать. Причём вспомнил трижды подряд.
– Ну, ты, мужик, даёшь, – хихикала потом Люба, – Прямо Казанова!
– И не говори! Вот, что значит, бабкино средство.
На
