отзовись! – скулил Васька, сжавшись от боли и испуга.
Снизу, из-под земли, послышался детский плач. Василий раздвинул стебли полыни и увидел в горе провал.
– Глебушка! Глебушка! Вылезай! Пойдём домой, а то папаня бить будет, – жалобно позвал он в темноту.
– Не могу, ногу поранил, наступить больно, – плакал маленький Глеб.
Василий сорвал на склоне лопух, поискал лист подорожника и нырнул в темноту. Глеб сидел на шершавом камне и ныл, обхватив разбитое колено руками. Поплевав на целебный листок, Василий приложил подорожник к царапине и для верности примотал к ноге сверху лопух. Глеб успокоился и прекратил хныкать.
Васька с любопытством огляделся. В подземной норе было зябко и сыро, но любопытство взяло над страхом верх. От стекающей с глиняных сводов влаги и попадающих за шиворот капель мальчика бил озноб. Узкая на входе расщелина значительно расширялась в глубину. Не смотря на сгущавшуюся темноту, Василий решил повнимательней осмотреть находку.
– Знатный будет схорон, если случится играть с ребятнёй в разбойники, – размечтался он.
Сделав всего несколько шагов, Васька обнаружил сложенную из известковой породы арку и проход, ведущий в недра горы. На камне возле входа в галерею мальчик обнаружил замотанный в тряпицу сверток. В нём хранились пропитанные маслом тряпицы, лучины и кресало, чтобы высекать огонь. У Василия от нетерпения загорелись глаза.
– Глебушка, милый, иди, посмотри на чудо. Давай посмотрим, куда каменный коридор приведёт?
– Колено болит, есть хочу, – принялся кукситься маленький Глеб.
– А помнишь, как мамка рассказывала про разбойника Опту. Может, припрятанные сокровища здесь найдём.
– Ладно, слазаем недалече, да на чужое добро поглядим, – степенно согласился хозяйственный Глеб.
Василий шёл впереди брата и освещал лучиной дорогу. Глеб, прихрамывая, тащился следом. Узкий коридор поднимался в гору. Исчезла на стенах осклизлая плесень. Влажная глина не чавкала под ногами. Внезапно Глебка испуганно вскрикнул. Впереди мерцал тонюсенький огонек.
– Васька, это духи указывают, где зарыт клад.
Братья ринулись вперёд, вдохновлённые скорой наживой, и упали на известняк, сбитые с ног невидимым в темноте препятствием.
– Ай-ай-ай! Мамочка! Братик, спасите, черти меня за ногу держат и в ад к себе волокут! Спасите, родные! – тоненьким, заячьим голоском верещал испуганный Глеб.
Васька поднял с пола тлеющую лучину. Дрожащий огонёк вспыхнул вновь и выхватил из темноты перегородившую проход кучу тряпья. Парнишка поддал кучу ногой. Истлевшее тряпьё осыпалось и обнажило ржавую цепь, желтоватые кости и череп с редкими, приклеенными к вискам прядями седых волос. От неожиданности Васька ахнул, а Глебка снова заголосил в полный голос.
На потревоживших покой мальчишек проваленными глазницами смотрел и скалил редкие зубы прикованный к стене скелет.
Глебка
