подхватила гнома за ручки-ножки и поволокла его в каюту, другая начала разборку.
– Значит, вместо того чтобы серьезно заниматься программами, наш юнга Стесси рисует и на наш единственный скачковый движок покушается? – осматривая испачканное в сале лезвие топора, спросил Блад.
– А с программами он уже закончил, – обрадовала его гнома. – Твоего Йорика из бортового компьютера вычистил. А жаль.
– Почему жаль?
– Только я придумала новый метод допроса с пристрастием, но без всякого садизма, а этот вирус в юбке – раз! – и испарился. Знаешь, как обидно?
– Раздолбали все-таки мой артефакт. Пойти, что ли, опять в черепушку свечку вставить?
– Не вздумай! – всполошилась Нола. – Опять в компьютер влезет, и здесь начнется черт знает что.
– Здесь и так черт знает что. Ладно, пойдем проведаем больного. Я только томагавк к себе закину.
Блад вернулся в свою каюту, сунул топор под кровать и вместе с Нолой пошел к «больному». В каюте гнома курс лечения шел вовсю. Одежда бортмеханика лежала на полу, а из душевой до Блада с Нолой доносились душераздирающие вопли:
– Утопите, сволочи! Пошли вон!!!
Глухие удары, грохот падающих тел, и из душевой вылетел гном, одетый лишь в свою мокрую бороду.
– Нола, отвернись! – Гиви начал натягивать на себя камзол.
– Он при свете дня всегда меня стесняется, – хихикнула Нола, поворачиваясь к гному тылом.
– Третий день уже дневного света не видим, – усмехнулся Блад.
– Ну при свете фионных ламп, какая разница? – отмахнулась гнома.
Капитан заглянул в душевую. На кафельном полу трепыхались изуродованные дроиды.
– Не бойся, отремонтирую, – сердито буркнул гном, борясь со штанами. Они не хотели налезать на мокрое тело. – Хоть какая-то развлекуха будет.
– На корабле бардак, – удрученно вздохнул Блад. – Пора здесь наводить порядок.
– Кэп… – изумленно прошептал гном.
Встревоженный Блад выскочил из душевой. Гном с так и не натянутыми до конца штанами застыл перед висящей на стене картиной, которую капитан, войдя в каюту бортмеханика, сразу не заметил.
– Что случилось?
– Кэп, я гений!
– На чем основано это утверждение?
– Мою картину кто-то хотел скрасть!
Рама картины действительно была слегка выгнута и немножко сдвинута в сторону, словно кто-то пытался сорвать ее со стены. Блад подошел поближе. На картине красовались каравай хлеба на обрывке газеты, шматок сала, огурец, граненый стакан и четверть самогона. Практически весь набор, который только что наблюдался в двигательном отсеке. Что интересно, рисунок был выполнен в серых тонах, словно карандашом, но при ближайшем рассмотрении Блад понял, что здесь работали краской. Внизу картины вилась надпись: «Водка есть. Ее не может не быть!!!»
– И что в ней гениального? – спросил Блад.
– А
