покрывается туманом. Вода обжигает и расслабляет. Если бы еще в покое оставили, но нет… леди ждут за ужином.
И вообще у нее свадьба вечером.
Правда, говорили о ней с каким-то робким сочувствием.
Леди должна хорошо выглядеть, а у нее кожа огрубела, обветрилась. Волосы в ужасном состоянии, о руках же и упоминать не стоит. Почему леди не пользовалась перчатками? И вообще следовало бы себя беречь… столько дней верхом, и представить страшно, какие леди перенесла мучения. Ее попытаются привести в порядок… ванна и массаж. Растирания, натирания, окуривание травами… маски и крема…
Как же я от всего этого отвыкла!
И привыкать, вероятно, не стоит. Мне придется следовать за Кайя, а он вряд ли проложит маршрут по косметическим салонам… жаль. Сугубо по причине женского эгоизма, жаль.
Массаж ли подействовал или обертывание теплой целебной грязью, призванной вернуть коже утраченную белизну, но в какой-то момент я провалилась в приятную полудрему.
– …да пусть поспит, бедняжка… – Голоса доносились словно бы издали. – Натерпелась…
– Ну, я бы тоже так… понатерпелась. – В этом шепоте раздражение. – Дура ты.
Вздох не то согласия, не то возражения.
– Все мужики – кобели. Только одни в золотой конуре живут, а другие, как твой, только лаять и могут.
…Кайя, ты лаять умеешь?
…надо?
…нет, я просто…
Пошутила. Только он не способен еще принимать шутки. Да и эта какая-то тоскливая.
– Твой-то не будет перед тобой хвостом вилять… – Шепот становился злее, я почти видела на руках девушки эту злость, темную, вязкую, как деготь. Девушка склонилась надо мной, разглядывала, примеряясь. Подцепив край полотна с засыхающей глиной, она потянула его вверх.
Неприятно. Глина отлипает от кожи, но дело не в ней, а в грязи, что мешается с пылью. Но я терпела, я должна была знать, что она думает.
Потому что она – не одна.
– Из-за этой бедняжечки он от жены избавился. И ребенка следом отправит. Года не пройдет, помяни мое слово…
И от людей я тоже отвыкла.
– …все знают, что ему недолго осталось. А много ли дитю надо? Просквозить разочек, и все. Странно, что вообще живым доехал. Небось бросили бы там, на ревлюцьенров.
Она произносит это слово с брезгливостью и в то же время с гордостью, поскольку знает о том, что творится по ту сторону вала.
– Небось не вышло-то… а как выйдет, так и все наплачутся слезьми кровавыми.
– Надеюсь, эту версию вы не поспешили озвучить Йену? – Надо же, я больше не испытываю стеснения, признаваясь, что подслушивала чужой разговор. Скорее уж, хочется надавать мерзавке пощечин. – Это было бы крайне неблагоразумно.
Красное лицо. Не от стыда, от злости.
А девица крупная. Яркая. Наверняка следит за собой в надежде на выгодную партию, только не получается что-то. Наверняка у нее есть любовник, давний и с первого дня обещающий замуж взять, но вот исполнить свое обещание
