то, надеялся Пастух, если и не похитить они целят Марину, так, допустим, развернуть вспять. Похоже, время оттянуть. Вот зачем – неясно. Хотя выводы делать рано, да и не из чего пока, никаких внятных поводов подозревать мужика в чем-то нехорошем не имеется, просто мания преследования какая-то дурацкая у Пастуха обозначилась…
А Бонд, гад, не унимался.
– Какое ж у вас хобби, молодой друг? – настаивал он. – Обхаживать дам, которые малость постарше вас?
И тут вмешалась Марина:
– Не обхаживать, милый Борис Павлович, а сопровождать пожилую даму и оберегать ее от всяких соблазнов. Как, к примеру, партия преферанса или покера с профессионалом. А буру не люблю, тупая игра… Но я не могу отказать себе пойти на этот соблазн. Простите меня, Пастух. Борис Павлович, давайте карты! Играем в преф на вылет…
– Это как? – не понял Бонд. – Куда и из чего вылетать? Нас же двое.
– Что это меняет? Я же сказала: «на вылет». Нормальный карточный термин. Проиграл игру или серию игр – и вышел из игры. Просто ведь. Я чуть-чуть усложню, чтоб интереснее было. Кто проиграет, тот и сойдет на первой же станции. И будет ждать следующего поезда. Один-одинешенек. Игра по-крупному. Идет? Или слабо, а, Борис Павлович?
Это было очень круто, по мнению Пастуха. И нежданно…
Уж на что Бонд вальяжен был и раскован, а тут вот прямо онемел на пару мгновений, и какой уж там poker face, на роже удивление не скрыл. Пастуху это приятно было. Но махонький вопросик – не к Бонду, а вот как раз к Марине – всплыл, пакостник: а если Марина проиграет, то, значит, она пошлепает по шпалам, так?.. Де-юре – да, пошлепает, сознавал Пастух, но кто ж ее де-факто на шпалы-то пустит? Уж никак не он, не Пастух. И она это знает. Блефует заранее? Шельмовать станет? Или впрямь уверена в своей карточной победе?.. Вопросы есть, так, но кто ж их задаст? Будем подождать, как говорится, а там уж… Что «там уж», Пастух не знал. Но и не озадачивался лишним. Пустое. Всяко проходили – и живы-здоровы. И едем пока…
А Бонд, хищник битый-перебитый, пуганый-ловленый, уже снова вовсю улыбался, уже доставал колоду из кармана – ну, у нас с собой было! – уже махал бармену, чтоб тот убрал стол от остатков завтрака, и бармен поспешил-поспешил, посуду унес, салфеткой со скатерти какие-то крошки смахнул, спросил:
– Что-то из напитков? Может, шампанского?
– Тряхну стариной, – сказала Марина. – Коньячку мне, родной, принесите. Только хорошего. Есть у вас в России хороший?
– Непременно, – льстиво сообщил бармен. Ему явно нравились пассажиры. Тем более что одни они в ресторане остались. А и то верно: к обеду настоящая публика подгребет, а пока… – Армянский. Марка «Отборный». Раритет нынче. Специально храню…
– Всю бутылку неси, – распорядился Бонд. – Как прежде говорилось, разольем и распишем на троих.
А колода у него с собой была даже не распечатанная. Как, слыхал Пастух, уважающие себя игроки любят.
Он достал ее из кармана брюк, содрал обертку, положил колоду на стол.
– Вы
