решил для себя Паша. – Или сопор. Или кома…»
Чем отличаются друг от друга эти состояния, он знал очень приблизительно. Среди санитаров они именовались одним емким словом «отключка». Иногда с уточнениями – полная, глубокая или легкая. Жутиков безрезультатно помахал перед носом космонавта ваткой и пришел к выводу, что тот отключился полностью. Паша переместился к следующему креслу и повторил процедуру. Результат оказался тем же. Нашатырь на пациента не подействовал. Третьему пострадавшему санитар помазал виски и зачем-то верхнюю губу. За этим делом его и застали вернувшиеся из пассажирских отсеков агенты ПСБ.
– Как дела? – поинтересовался агент-мужчина.
– Есть надежда? – спросила женщина.
Санитар хотел ответить, но только изумленно вылупился и беззвучно подвигал челюстью. Вот так в представлении Жутикова и должны были выглядеть недоступные и загадочные контрразведчицы. Женщина-агент была прекрасна и уверена в себе. Паша несколько секунд боролся с оцепенением и в конце концов, состроив многозначительную мину, разродился:
– Надежда есть всегда: либо на выздоровление, либо на хорошо написанный некролог.
Это изречение он подцепил все от того же невозмутимого доктора Шлюбкина. Правда, что такое «некролог», Паша так и не узнал – доктор улетел раньше, чем Жутиков догадался об этом спросить…
– А как насчет диагноза? – в кабину вошел еще один мужчина.
Растрепанный, вспотевший и без значка. К нему Жутиков сразу же проникся недоверием и даже брезгливостью. С высоты врачебного положения (пока никто не вывел его на чистую воду) Паша мог себе это позволить. Так он считал. Слово «диагноз», в отличие от «некролога», было ему знакомо, и пока угрозы разоблачения он не ощущал.
– Предварительный диагноз… – Паша в мыслях лихорадочно перебрал варианты и выбрал нужный при помощи детской считалочки про «эники-беники». Вареники ел «ступор». – Я считаю, что все космонавты впали в ступор!
– Это я вижу, – согласился растрепанный.
Жутиков внутренне возликовал.
– Но в чем причина? – удивилась прекрасная «девушка при исполнении». – Их всех оглушили? Или произошла утечка какого-то нервно-паралитического газа? Я понимаю, что так сразу трудно определить, но все-таки, доктор, как вы считаете?
Паша едва удержался, чтобы не сострить: «от нуля до десяти». С точки зрения его друзей, шутка получилась бы искрометной и неожиданной, но, глядя на эту небесной красоты, неземной стройности и космической притягательности девицу, Жутиков решил воздержаться от всего, что могло бы обнаружить его образовательный уровень. Ему страшно хотелось оставаться для нее доктором.
– Думаю, это интоксикация.
Произносить это слово Паша научился еще в школе. Всего каких-то пять недель тренировки перед зеркалом – и пожалуйста! «Интоксикация, деградация, прострация и кретинизм…» Жутиков блистал на фоне приятелей крупным бриллиантом, запросто разбрасываясь
