удара получился громким, и все, видевшие, как Вакиридзе обошелся с форелью, как-то разом замолчали. Но уже в следующее мгновение тишину нарушила какофония всплесков. Сначала Павел захотел ущипнуть себя – не спит ли, не выпитая ли водка сыграла шутку со зрением. Но, взглянув на Шишигина, понял, что и тот в шоке от увиденного, – из просверленных рыбаками лунок одна за другой выпрыгивали рыбы! С фонтаном брызг они взмывали в воздух на высоту человеческого роста и, извиваясь серебристо-малиновыми телами, падали на лед. Форелей было много – и больших, и маленьких. Это был настоящий форелевый салют, и ничего необычнее и красивее Павел в своей жизни не видел.
Бьющейся на льду рыбы становилось все больше и больше. Рыболовы, сначала пораженные увиденным, наконец сообразили, что это самая что ни на есть халява, и, отбросив удочки, принялись хватать руками скользкую добычу и торопливо засовывать в свои ящики. Но длилось это недолго. Лед в пределах очерченного Снегурочкой круга как-то разом покрылся множеством трещин и начал колоться. Люди, только что передвигавшиеся по тверди, оказались на раскачивающихся, уходящих из-под ног, продолжавших ломаться льдинах. Соскальзывающие с них рыбы попадали в родную стихию, для людей же купание в ледяной воде не сулило ничего хорошего.
Первым окунулся Вакиридзе. Он тут же вынырнул с ошалелыми глазами и замолотил руками по ледяному крошеву.
– Сюда давай, сюда! – закричал ему Павел, оставшийся стоять на покачивающемся настиле. В кармане куртки у него была веревка с петлями на концах, припасенная специально для подобных случаев. Ему доводилось и самому проваливаться в полынью, и вытаскивать других. Сейчас он машинально достал веревку и приготовился бросить один конец приятелю, когда тот приблизится на доступное расстояние. Кажется, Вакиридзе его понял и стал грести еще энергичнее.
Со всех сторон слышались крики оказавшихся в воде людей. Кто-то просто орал, очумело размахивая руками, кто-то целеустремленно продвигался туда, где лед оставался крепким.
– Ефим, что происходит? – раскручивая веревку, спросил Павел.
– Человекалка, – голос Шишигина дрогнул.
– Что?
– Я не знал, я не хотел…
– Чего не хотел?
– Он бы ее утопил…
– Ты про что? Кто кого утопил?
– Подледный король! Мою Ниночку!
– Чего-чего? – за криками Павел плохо разобрал слова Шишигина. Да и спасательную веревку уже пора было подбросить приблизившемуся Геннадию. Что Павел и сделал, даже немного перекинув ее через приятеля. Вакиридзе схватил ее со второй попытки. Павел сразу потянул веревку на себя, и она заскользила в пальцах тонущего.
– В петлю руку продень, в петлю!
Со своей стороны Павел продел руку в петлю с самого начала, и когда Вакиридзе сделал то же самое, веревка соединила их, как трос соединяет альпинистов. Теперь оба должны были либо спастись, либо утонуть.
Быстро подтянуть приятеля к настилу не получалось. Павел
